|
| updated 10.05.08 22:07 11.07.07 22:45 | |
ru |
Konek_Gorbunok [8] (11.07.07 19:23)
Затаился Воин мрака
В тихом омуте Ирака
Ночью он надел "осаду"
И отправился в засаду
По дороге после пьянки
Шли домой четыре янки
Шли открыто, без оглядки ...
Так наш воин взял девятку
:)
Хоть и брал я 9ку в хаотах
Но Великому все же видней
ну лениво Коняке в заботах
Отследить поединки врагов и друзей
Mood: разговорчивое 
|
| Comments: 5 | |
| |
|
|
| updated 10.05.08 22:09 21.04.07 03:26 | Зарисовка из нынешней жизни |
ru |
В толпе обычно делим счастье, а горе переносим в одиночку.
Хотел бы предложить людям вслушаться в звучание одного слова, которое можно назвать устаревшим – СОСТРАДАНИЕ. Насколько это простое по смыслу и в тоже время ёмкое по значению слово. Со-страдать, или страдать вместе – это значить взвалить на себя часть забот и проблем, которые иногда просто нереально пережить одному человеку. Кажется, что это, в принципе, ни к чему не обязывает, но в тоже время... Иногда я завидую загранице, там есть служба психологов: семейных, производственных и так далее, то есть служба людей умеющих выслушать и помочь советом... Но это преамбула, а на суд читателя в этот раз попробую выне-сти наблюдение из жизни:
«Весна – перерождение»
Инстинкт материнства – самый древний и самый прекрасный из всех инстинктов известных человечеству. Современный взрослый человек отличается от животного тем, что на протяжении всей своей сознательной, а зачастую и несознательной, жизни старается помочь своему ребенку. Но если всё наоборот: ребёнок помогает, а взрослые пытаются бросать? Какими словами называть такие поступки?
Маленькое помещение, множество людей, душно, тихие разговоры – тошнота подкатывает к горлу. Не в первый раз, для многих и не в последний – медико-социальная комиссия. Взрослые, а вместе с ними и дети, стойко переносят тяготы перипетий жизни инвалида, многие уже знают друг друга: вместе лежали в больнице, вместе стояли в очередях за лекарством, вместе болели, но главное вместе страдали, а поэтому понимают друг друга.
«Как ваша спина? По прежнему?», «Послушайте, это я Вам точно говорю, метод дей-ственный...», «...это надо употреблять только с домашним молоком...», «Послушайте меня, авторитетно заявляю...», «...нет, эта бабушка использует особенный воск...», «А такую справку взяли. Как зачем? – потребуют...» и так далее, и тому подобное. Здесь понимаешь, что никто не хочет болеть, а для многих диагноз – инвалид – звучит как приговор, как предательский выстрел в спину. После этого всё вокруг останавливается и замирает в изумлённо-горестной тишине, и только редкий всхлип: «Это не со мной, меня можно вылечить». Для других же момент откровения приходит, когда на назначенную пенсию (обычно это так называемая «минималка» – в 600-700 рублей) приходиться мотаться по врачам, покупать лекарства и в добавок жить. Но самое страшное, когда инвалидность по-лучает ребёнок. Нет, ребенок не понимает, а может просто не воспринимает диагноз, а вот родители...
– Мамочка, ты присядь, пожалуйста, а то тебе опять будет плохо и мне придётся снова плакать, мне ведь тебя так жалко. Ты ведь у меня самая любимая, – тихий детский голосок разрывает тишину, как рёв реактивного самолёта на взлёте, сразу затихают все разговоры. Все оборачиваются и внимательно осматривают пару: молодая мама с маленькой дочкой, и видно, не только у меня, появляется странное ощущение, что в голосе маленького ребёнка звучала забота и мудрость прожившего жизнь, умудрённого опытом человека.
– Пойдём лучше, подышим свежим воздухом, доченька, – грустно улыбнувшись, вы-давила из себя мама.
– Ай, знаю твой воздух, опять курить будешь…– девочка на минутку задумалась, а по-том, как бы в сердцах, махнула рукой, – Да ладно уж, пойдём, всё равно потерпеть не сможешь.
Они двинулись на улицу – придавленная тяжестью горя молодая, но как-то сразу по-старевшая, мамочка и уверенно шагающая маленькая мудрая девочка. Что меня потащило следом, не знаю, наверное, это постоянный и неистребимый порок любого человека – любопытство. Там на крылечке взрослая девочка наставительно говорила своей маме: «Ты стой здесь, никуда не уходи, а побегу посмотрю речку», а в ответ: «Беги, доченька, только осторожно!..», «Да знаю я, машины, ну, как ты не понимаешь, там сидят взрослые дяди, они меня видят и тоже будут осторожными. Я только посмотрю и назад». И малышка радостно, пыхтя от усердия, затопала в сторону моста, благо находился он неподалёку.
– Сильно болеете, – чтобы завести разговор, банально спросил я (эх, любопытство!..).
– Нет, что вы, – нервно затянувшись, ответила женщина. – Я совсем не болею... Это дочка... Вот уже третий год... Только вы не подумайте чего-нибудь.
Пауза немного затянулась, но я продолжал молчать и участливо смотреть на женщину, просто было понятно, что ей надо выговориться, выплеснуть из себя всё, что накопилось, поделиться своей болью, а мне не тяжело выслушать, кусочек чужой боли не бывает в тяжесть.
– Знаете, – решительно, словно резко ныряя в холодную воду, начала собеседница. – Когда Алёнка заболела, для меня начался нескончаемый кошмар, я ведь одна живу, – словно извиняясь, произнесла она (извиняясь за то, что я тоже мужчина, который может быть, тоже отец, может хороший отец, но это не так важно, но для меня было как-то не по себе).
– Работать толком уже не могла, сами понимаете – больницы, врачи, поездки в Барнаул на диагностику – всё это время и деньги. На работе начальство смотрело, как на мусор, словно я специально это делала. Постоянно слышала разговоры о том, что... А потом врачи сказали, что Алёнку нельзя вылечить, теперь она инвалид на всю жизнь... Понимаете, тогда это слово ударило прямо в сердце. Мне стало так страшно, сами подумайте – ребёнок-инвалид... Но это, оказывается, было только начало кошмара... Врачи на комиссии разговаривали так, как будто я не хочу работать, а только получать деньги за инвалида и тратить их на себя, – самое интересное в тихом голосе не слышалось злобы, она давно простила тех, кто «пинал» её в жизни, такое возможно, если переживёшь сильную бо-лезнь, но потом чудом выздоровеешь.
– Я ведь не такая сильная, как другие, – это звучало оправданием.
– Что Вы, поверьте, другие просто сломались на Вашем месте, – в этих словах не было никакой лжи, слишком много таких жизненных ситуаций было на моей памяти.
– А кто Вам сказал, что я не сломалась. Только представьте себе – пустой дом, про-пахший лекарствами, дочка играет с куклами в больницу, постоянный стресс, туман перед глазами. В тот момент просто выбирала, что легче сделать – отравить себя лекарствами или вскрыть вены, тогда я уже не думала ни о ком, просто было очень-очень тяжело... Знаете, что меня остановило? – вопрос звучал приглашением поучаствовать в беседе и подразумевал какую-то нестандартную, вернее даже удивительную, ситуацию.
– Наверно вера в Бога, или какое-нибудь чудо, – я уверенно принял приглашение, в тот момент думал, что прав.
– Это можно назвать чудом... Сами посудите – в минуту, когда уже решилась уйти из жизни, ко мне подходит Алёнка, садиться рядом и говорит: «Мама, ты лучше поплачь, когда плохо все плачут». У меня словно рухнула плотина, уронив голову на плечико своей дочки, разревелась так, точно водопровод внутри прорвало. А она гладит меня по волосам и приговаривает: «Вот видишь, я всегда права. Но ты не бойся – ведь я с тобой, правда. Я тебя никогда не брошу, ты у меня самая лучшая. Вот вырасту большая и побью тех, кто тебя обижает.» Господи, для меня это было ударом плётки, даже вздрогнула непроизволь-но – ведь в тот момент чуть не бросила её на произвол судьбы. А она продолжает доби-вать меня – «Только долго не плачь, а то заболеешь, и тебе уколы будут ставить. Ты ведь большая и уколы будут большие такие, и очень болючии.» В тот момент я подумала, что мне давно поставить «болючий» укол прямо в голову, чтобы не выдумывала, что попало. У меня есть дочь, моя дочка, ради которой и для которой стоит жить, не смотря на то, что она инвалид, несмотря на то, что говорят вокруг... Вот так она стала моей опорой в жизни... Потом мы часто с ней разговаривали, и я заметила за собой то, что не могу разговаривать с дочкой как с ребёнком, Алёнка невероятно умная, нет даже не умная, а мудрая... Знаете, мне кажется, что дети понимают всё, что происходит вокруг них, но переносят это намного легче – они просто не допускают прокрасться в свою душу горечи и сомнениям... Извините, что так много наговорила, хотя если честно, спасибо Вам, что дали выговориться, за то, что выслушали...
– А речка грязная, – Алёнка уже усердно топала к своей маме.
И они пошли вовнутрь, а я остался на крылечке, по настоящему поражённый этой удивительной историей...
Топ-топ... Шагай уверенней по жизни маленькая, так рано повзрослевшая, Алёнка. Не верь, что ты инвалид, просто немного болеешь. Такие люди должны жить, ведь своей мудростью ты уже заставила переродиться душу своей мамы, родиться заново, а скольким людям сможешь помочь в будущем.
Жизнь, когда рядом такие удивительные люди, ты прекрасна, несмотря на тяжесть пе-реживаний, болезни, а может быть поэтому...
|
| Comments: 8 | |
| |
|
|
| updated 10.05.08 22:09 21.04.07 03:22 | КОГДА ДЕРЕВЬЯ ЛЕТАЮТ. /Зарисовка из детства/ |
ru |
Когда-то в детстве, я услышал странные слова о том, что если лечь на спину в лесу и долго смотреть вверх, то наступит момент, когда деревья оторвутся от земли и полетят вместе с облаками по синему небу. При этом возникает ощущение душевной легкости, как будто тело медленно отрывается от земли, а сердце начинает стучать размеренно и гулко, словно в унисон с биением пульса земли и дыхания леса. Увидев и прочувствовав это однажды, пытаешься повторить увиденный момент снова и снова. Это как наркотик, но только для тех, кто любит мечтать, вследствие того, что в этот момент стараешься мысленно прижаться к деревьям и слиться с небом, но вжимаешься в землю, напитываясь запахом трав и наливаясь жизненными соками.
Неужели кто-то сможет понять слова о том, как ты любишь летать по небу вместе с деревьями. Это надо прочувствовать самому.
Но однажды мне приснился сон. Взлетев вместе с деревьями, я начал падать. Обычно, когда падаешь во сне, причем очень быстро или с большой высоты, то просыпаешься, но в этот раз этого не произошло. Наверно из-за того, что падение было не вниз, а вверх. Довольно странно падать вверх. Нет, это был не полет, самое настоящее падение, но вверх. Возникли совершенно новые ощущения, а новое всегда волнует. Волновало и это, но как-то странно, вернее совершенно непонятно, а от этого становилось неприятно.
Оттого что эти ощущения создавали состояния дискомфорта в душе, а это очень беспокоило, неприятно и болезненно, неприятно до отвращения и физически болезненно, несмотря на то, что это был всего лишь сон. Вроде бы я что-то терял, даже не терял, а это что-то пытались вырвать у меня из тела и из души одновременно. Рвали медленно, словно вытягивали, постепенно разрывая много маленьких связей, причем делалось это в опустошающем безмолвии с полным равнодушием.
Потом всё стало понятно, а от этого ещё больнее и отвратительнее. Так разрывалась связь с Землёю.
Когда человек не умел летать, он летал в мыслях и снах. Потом, научившись летать, оторвался от земли, но остался привязанным к Земле. Привязан незримыми нитями чувств и ощущений. Словно пуповиной, как только что родившийся ребенок к матери, но пуповиной духовной.
В это момент начинаешь понимать, что Космос дает энергию жизни, а Праматерь-Земля дает пищу для этой жизни. Только стоя на земле, начинаешь мечтать о полете, а, оторвавшись от поверхности, с нетерпением ждешь новой встречи с ней.
Тоска по Родине не может сравниться с тоской по Матери. Ведь в детстве Мать – это весь твой мир, вернее то, что тебя окружает снаружи и наполняет внутри. А ведь Человечество всегда останется ребенком для своей матери, для Земли.
Падение вверх. Человек в жизни, образно говоря, может упасть на самое дно, жить в полном одиночестве, далеко в лесу или в пустыне, но он не сможет жить среди ничего. Ведь потеряв соки жизни и пищу души нельзя жить и умереть тоже нельзя. Наверно так человек теряет всё сразу, не потеряв ничего. Из ничего не может возникнуть что-то. Ничто – это страшно.
Рвались связи с Землей и Космосом, обращая всё в равнодушное ничто, а я никак не мог проснуться. И сон от этого становился липким и тяжёлым. А рядом не было никого, кто смог бы помочь, но ощущалось чьё-то незримое присутствие. Чего-то большого, ласкового и нежного. Словно присутствие мамы.
Мать всегда простит своего ребенка – Земля простит человека. Сможем ли мы это принять, нет, даже не принять, а просто понять, что наша Мать просит просто немного внимания к себе, маленькую толику заботы.
Я падал вверх и не мог остановиться. А потом возникло кратковременное забвение и почувствовалось холодное дыхание смерти. Но, как ни странно, это было не страшно, оттого что возникло чувство, пусть даже чувство боли, а с ним пришло смирение, счастье и ощущение, что я всё-таки жив, пусть недолго. А затем, разрывая липкие тенета тяжёлого сна, я проснулся от этой боли, и долго пытался разобраться: Что это значит – быть счастливым?..
Сегодня я снова летал рядом с деревьями, и вместе с ними, а Земля делилась жизненными соками со своим неразумным ребенком, и был краткий момент полного счастья в синем небе. Потом началось падение, очень медленное, словно кто-то поддерживал меня. Было приятно ощущать себя счастливым в этот краткий миг падения. Затем пришло ощущение того, что мама простила, приняла и поддержала...
Я падал вниз, а Земля ласково принимала меня в свои сердечные объятья, нежно поддерживая и щедро даря свою силу.
|
| Comments: 3 | |
| |
|
|
| updated 10.05.08 22:08 21.04.07 03:21 | БАЛЛАДА ПРИБОЯ /Зарисовка из сердца/ |
ru |
Разве можно что-то разобрать в рокоте морского прибоя? что может рассказать шелест морских волн? можно ли услышать краски моря? Возможно – нет, возможно – да, правда лишь в том, как к этому подойти.
Солнце медленно катилось к горизонту, окрашивая бирюзовое море в непривычный розовый цвет, словно ребенок, вылив в стакан с водой гуашь, начал медленно размеши-вать всё кисточкой. Волны мягко накатывали на каменистый пляж, чтобы с тихим шепо-том вернуться в море. Не правы те, кто говорит, что волны накидываются на берег в гневе, если долго наблюдать за прибоем кажется, что море пытается приласкать сушу, словно ладони-волны неумело поглаживают свое дитя. Размеренный шёпот волн убаюкивает, так мама поёт колыбельную песню для младенца.
На берегу, на обломке одинокой скалы сидел старик, вечерний бриз нежно шевелил седую волнистую бороду. Задумчивый взгляд мужчины был направлен куда-то вдаль, за горизонт, а может ещё дальше, вернее глубже, словно он смотрел в будущее, или в прошлое.
Эту картину можно было наблюдать каждый вечер, невзирая на погоду.
Странно было то, что, даже в шторм, волны не задевали старика, лишь орошая мелкими брызгами его бороду. Наверное, море, уважая гордое одиночество, оберегало глубокую старость.
Но однажды любопытство подтолкнуло меня спросить у старика, зачем он приходит к морю. На мой вопрос он долго не отвечал, даже не поворачивал головы. А затем... Затем он просто-напросто взглянул на меня. Старик был слеп. Почему же я говорю, что он взглянул, просто оттого, что почувствовал – он смотрит и всё видит, но каким-то другим, недоступным для понимания, взглядом, словно вопрошающим из глубины души. И все мои вопросы показались никчёмными и ненужными, слова лишними, наверно, поэтому вместо старика мне ответило море, обрызгав холодной солёной водой. Стало понятно, что надо помолчать, когда разговаривают два старых друга. Приняв единственно верное решение, я присел рядом. Старик же снова повернул голову в сторону моря, которое как-то сразу успокоилось, сменив свой гневный рокот на убаюкивающий шелест... Так проходи-ла вечность.
После захода солнца старик, резко встав на ноги, подал мне свою руку и уверенно повел к своей хижине. Хотя это был простой, чуть покосившийся, но вполне крепкий дом, но язык не поворачивался назвать это строение домом, только хижиной.
Слепой вёл зрячего. Наверное, это странно слышать, но слепым в этот момент чувствовал себя я. Молчаливая мудрость старика немного подавляла и, в тоже время, приподнимала над суетой этого мира. Море, словно боясь расставания, гулко накатывало на пустынный берег. И в этом гуле слышалась тихая грусть и глубокая, вернее глубинная, тоска.
А потом было легкое вино под цветущей акацией и история о чудесном спасении от неминуемой смерти.
Во время осеннего рейда вдали от берега их корабль был торпедирован. Старика вы-бросило в беспокойное море из «вороньего гнезда», а корабль быстро, почти мгновенно затонул, на поверхности не осталось никого, кроме него и кучки мелких обломков. До берега было очень далеко, хотя если бы было лето, или вода была бы тёплой, но как много если... Тоскливо оглядев безбрежное пространство, моряк понял, что надеяться на чудо, по крайней мере, глупо, а реальное соизмерение сил и возможностей, позволило сделать вывод, что до берега добраться нереально.
Говорят, что нельзя сдаваться, что надо бороться до последнего мгновения. Обычно говорят так те, кто не бывал в безвыходной ситуации, когда наступает чувство полной безысходности.
Не знаю, как бы я поступил в этом случае, возможно, пытался бы плыть, или молил бы Бога о чуде, а возможно утопился, это не дано предугадать никому. Он же просто, откинувшись на спину, обратился к морю, как к живому существу. Моряк не о чём не просил, а просто рассказывал о своей жизни, жаловался, что не сможет осуществить свою мечту о том, чтобы после войны купить лодку и целые дни проводить в море, любуясь его изменчивой, порой беспокойной, часто волнующей и постоянно умиротворяющей поверхностью, насыщаться глубиной его красок, впитывать его запах. Но он был счастлив, что умрет в морской глубине. Море, словно прислушиваясь к его словам, продолжало нести моряка на своих крутых волнах, омывая лицо солёной водой. Чтобы не потерять чувство реальности происходящего, а может, просто боясь уснуть, моряк не закрывал глаза и продолжал свой бесконечный монолог.
Через день или два, поседевшего от соли, охрипшего от долгого разговора, чуть живого мужчину выловили моряки патрульного катера.
Медики долго удивлялись, что моряк не погиб от переохлаждения, от голода, от обезвоживания, а он молчал в ответ, потому что в ушах шумел прибой, словно море говорило, что оно обещало спасти его и спасло, но просило взамен не забывать и воплотить свою мечту в жизнь.
Последствия долго пребывания в солёной воде – полная потеря зрения. Потом долгие скитания по госпиталям, нудные лечения, горькие лекарства, и сокрушительный диагноз: зрение не восстановить...
Только через много лет старик смог уговорить своих детей купить ему домик на взморье, а после переезда сразу пошёл к морю. Тогда он шёл неуверенно, часто спотыкаясь и падая, но отвергая любую помощь со стороны, лишь ориентируясь по шуму прибоя. Подошёл, вернее, подполз и сказал: «Спасибо тебе, что спасло меня от смерти и прости, что не мог прийти к тебе раньше. Извини, что не воплотил свою мечту в жизнь и не вернулся к тебе, чтобы любоваться твоим изменчивым видом, ведь слепой одинок и беспомощен». Море непривычно затихло (словно поняло, от чего наступила слепота), а старик заволновался, ведь он скучал по шёпоту волн. А потом раздался крик одинокой чайки, вроде бы всплакнула сама глубина, и всё это сменилось быстрым шёпотом прибрежных волн – это море, запинаясь, бормотало извинения. Старик впервые в жизни заплакал, солёная вода слёз медленно капала с ресниц в солёную воду моря, словно два существа смешивали свою кровь, давая молчаливую клятву побратимов.
Потом изо дня в день повторялась одна и та же история: старик вечером приходил к морю и слушал его рассказы о безбрежных далях и сумрачных глубинах, об играх дельфинов и песнях китов, о ярких красках коралловых рыбок и холодной красоте медуз, и многом, многом другом. Словно побратим извинялся перед ним, не произнося слов извинений, и была благодарность за то, что спаситель не пытается пожалеть его, не признаёт ущербным, а как старший друг рассказывает о том, что тот хотел увидеть сам, заполняя своими словами гнетущую пустоту в сознании. Но главное было в том, что старик научился смотреть глазами моря, научился слушать краски и видеть звуки, перестал чувствовать себя одиноким, ущербным и никому ненужным...
Расставались мы рано утром с легким чувством нежной грусти. Мне было лишь непо-нятно, чего было больше в его рассказе доверительных слов или красноречивого молча-ния, но он не боялся быть непонятым, а я очень спешил к морю на своё первое свидание с новыми ощущениями. На морщинистом лице блеснула улыбка и, словно читая мои мысли, старик тихо сказал мне вослед: «вот так рождается новая жизнь» и чайки подтвердили «да, да, да», а море встретило меня гулким «молчииии» и волны зашипели «слушшшай».
После этого я часто садился около кромки прибоя и, закрыв глаза, прислушивался к шороху волн и гулу прибоя. В этом невнятном говоре виделись мерцающие огоньки, разноцветные краски различных уголков невозмутимого и безграничного моря. Это было как в сказках Шехерезады из «Тысячи и одной ночи»: каждый следующий вечер отличался от предыдущего, но был его естественным продолжением. Просто надо научиться слушать, даже море.
Спасибо тебе, слепой старик, ты научил меня видеть шум моря и слушать его красоту. В твоём мудром молчании было больше слов о жизни, чем в любой энциклопедии.
|
| Comments: 2 | |
| |
|
|
| updated 10.05.08 22:10 20.04.07 13:19 | Стихи моего друга |
ru |
Интересная вещь эта БяКа... Встречаешь картинки, а получается дружба с настоящими людьми...
Где заканчивается игра и начинается жизнь? - на этот вопрос ответа никто не знает...
Это стих моего друга, просто стих, просто хорошего человека...
Мне улыбка луны за окном
Третью ночь не дает уснуть
Приходи, посидим вдвоем
Расскажу тебе что-нибудь
Расскажу, как бегут ручьи
По могучим плечам гор
Как поют о любви соловьи
На бескрайний небесный простор
Расскажу, как росток травы
Пробивается ото сна
Как лаская в лучах любви
Все вокруг возрождает весна
Как растут на полях цветы
Своей пестростью радуя глаз
Как на крышах орут коты,
Ветер в трубах играет джаз
Про жужжание пчел в садах
Огоньки светлячков в ночи
Места встреч на могучих мостах
Расскажу, а ты просто молчи …
И про то, как дождик стучит
Напевая мелодию крыш
Где-то поздно окно горит
Там, наверное, не спит малыш
Расскажу как желтея листва
Золотом рыжим укроет аллеи
Города осень коснется едва
И споем мы о том, что не спели.
Как снег первый под ноги ложится
Скрипит под ногами земным одеялом
Кружится и тает на теплых ресницах
Манит зима нас своим карнавалом…
Как февраль запоет метелью,
Как на окнах рисуют узоры
И как март зазвенит капелью
И как солнцу раскроем шторы.
Месяц снова занял свой трон
Только сердца стук слышится .. чуть
Приходи, посидим вдвоем
Расскажу тебе что-нибудь…
***
Если в городе твоем снег,
если меркнет за окном свет,
если время прервало бег
и надежды на апрель нет...
Если в комнате твоей - ночь,
притаился по углам - мрак..
нету сил прогнать его прочь
- позови.. я расскажу.. как..
|
| Comments: 17 | |
| |
|
|
| updated 10.05.08 22:10 20.04.07 13:09 | Это не состояние души, это просто жизнь |
ru |
Распахну окно - шаг вниз...
Чёрт возьми - там опять карниз...
Единственное, что всегда может позволить себе каждый нормальный человек – это воспоминания.
Хотя странные чувства порой вызывают эти движения мозговых извилин, которые стремятся принести боль во время пира и радость на похоронах. Воспоминания могут навевать умиротворяющую грусть, любовную негу, веселящее расслабление (это всё из приятного) отупляющую злость, сердечные страдания, завистливую ревность и многое другое. Все это создает наша память, перерабатывая в воспоминания итоги сделанных поступков. Единственное, что она не позволяет, делать все это произвольно или на выбор. Воспоминания как караван в пустыни – стараются идти нескончаемой вереницей, появляясь из ниоткуда, исчезая в никуда, лишь оставляя свой след в кладовых памяти каждого человека. Одно цепляется за другое... Мелочь следует за крупным... И наоборот… Память не привыкла спрашивать приятно это для тебя или нет, насколько это важно и нужно ли вообще.
Человек может подавлять в себе чувства, но забывать то, что не нужно или невыгодно, помнить события или забывать их, реально, но только на время, да и не всем это дано. Но когда-нибудь наступает момент откровения для всех, тогда человек может позволить себе только воспоминания. Постараться вспомнить всё, плохое и хорошее, больно и приятно одновременно. Ведь это было. Такое время для многих называется старостью, для других – тяжелой болезнью, для третьих... Впрочем, это неважно, я это называю временем подведения итогов.
«Смерть приходит вовремя», – даже не могу вспомнить, кто это произнес, или не произнес, а просто подумал. Но вернее это было со мной всегда, а когда наступило время подведения итогов – я просто об этом вспомнил.
Да, смерть приходит вовремя, как лекарство от жизни, не вовремя могут прийти болезни и горе. Хотя это относительно времени их прибытия, а вот касательно ответственности за свои поступки или последствий наших действий…
Но об этом нельзя судить сразу, если можно судить вообще. Любое действие, да что там действие, любая мысль должна быть проверена временем. Время проверяет всё на прочность и качество, ведь даже вино (то, что многие называют усладой сердца, а я называю лекарством от совести) со временем становится слаще и крепче.
Конечно, можно говорить, что человек – это песчинка относительно Вселенной и его жизнь прах относительно Вечности, и при этом ничего не делать. Умного человека должно волновать, как его мысли и действия оценит Вечность, глупый должен заботиться о том, как на его поступки посмотрят окружающие. Все помнят и в тоже время стараются забыть одну из заповедей, может быть самую важную: «Не суди, и не судим будешь». Хотя надо не только помнить об этом, а стараться не судить, даже о своих поступках. Я точно знаю, что каждый поступок будет взвешен на точных весах Времени и оценен неподкупным судьей по имени Вечность.
Тлен, прах, небытие – эти слова пугают каждого живущего, но не каждый может в этом признаться, даже себе, многие говорят обратное. В принципе, для смерти все равно – страшно тебе или нет, она просто приходит. Смерть сама по себе не страшна, страшно лишь то, что ты умрешь, и о тебе забудут живущие. Хотя и это не очень страшно. Хорошая или плохая память о тебе останется? Память останется? Да, вот это важно. Мудреца лишь смутят слова о том, что его забудут, глупого должны оскорбить слова о том, что его будут помнить. Может быть, поэтому люди возводят памятники глупцам, но при этом хранят в памяти мысли и поступки мудрецов. А Госпожа Вечность ставит в этом деле точку, стирая памятники в пыль и сохраняя обертоны мыслей, которые нетленно будут пульсировать во времени, в пространстве, в сердце самого БЫТИЯ, не умирая, лишь постоянно возрождаясь в новых поколениях и ипостасях сущего. Так и хочется сказать: не ставьте памятники людям (тем более при жизни), «не сотвори себе кумира», просто вспомните, нет, не о человеке, о его словах, делах, поступках, хотя бы просто вспомните. Может тогда оживет его мудрость и возрадуется его душа, хотя само тело по-прежнему останется прахом.
Ведь каждый Человек, именно так – с заглавной буквы, из-за уважения к этой песчинке Бытия, является движущей силой каждого этапа истории, каждого поворотного момента вечно меняющейся жизни Вселенной. Благодаря этому Мир еще жив, вернее он постоянно умирает и сразу рождается вновь, чтобы просто быть ареной действия этих песчинок, просто быть.
Жить надо для того, чтобы оставить след, хотя многие неправильно понимают это и поэтому живут для того, чтобы наследить. Нет, не надо оставлять след в истории, тем более в душе другого человека. Ведь История складывается из множества мелких и крупных следов всех живущих, а Душа должна оставаться чистой и хрустально прозрачной, по крайней мере, должна. След должен остаться в мыслях одного и многих, если что-то помнит один – это запомнит Вечность. Можно прожить мало и качественно, а можно жить долго и хорошо, а можно жить никак, тогда становится не важно долго ты жил или нет.
Каждый должен просто жить, чтобы совершать поступки. Ведь жизнь дается не для того, чтобы умереть, потому что каждый человек создан для любви себя, её и его, их и всех, всего, что его окружает. Просто смерть является естественным подведением итогов свершенного, границей дозволенного. За гранью Бытия можно жить (наверное), но нельзя что-нибудь делать, творить, совершать (вот это точно). Ограниченность Жизни позволяет задуматься о смысле Бытия. Живи, твори, потом попробуй подвести итоги.
Многие при подведении итогов пытаются осудить или оправдать тот или иной поступок, другие пытаются сказать, что они исправили свой поступок. Но и те, и другие не правы в предпосылках своих действий. Ведь исправить можно только последствия поступка, вернее будет сказать, опять совершить какой-то поступок, который также будет иметь последствия. А оценивать эти поступки и их последствия можно только относительно места нахождения и момента времени.
А Время, оно… Оно не судит, оно просто выносит свой приговор. И этот приговор изменению и обжалованию не подлежит.
Так что будем рождаться в любви, жить в счастье и умирать, когда приходит время, не умирая в памяти вечно.
|
| Comments: 2 | |
| |
|
Total posts: 16 Pages: 2
1 2 » »»
|
|
| Mo |
Tu |
We |
Th |
Fr |
Sa |
Su |
| | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | | |
|
