login:        password:      
Combats Scrolls
Rambler's Top100
Гость БК
МоЁ | Corbic Open user info Open user photogallery user RSSCorbic
updated 04.11.14 00:05
18.12.12 22:46   |    МОНА
 ru
 Я хотел бы вырозить благодарности некоторым людям, которые ценют и читают мой бред. Во время "переиздания(ремейка)" мне помогали: Дмитрий Сергеевичь Олейник ТРОЛЬ, спасибо за предоставленную информацию в некоторых вопросах и "достойные" консультации (особенно про парнуху); Веб друзей, Bellaida & SvetlicLP за некоторые коментарии по поводу моего творчества; Алену и Максима Еремеевых, как замечательных слушателей; Отдельное спасибо Мае Михаловне, учительницы русского языка и литературы, чии занятия я просто ненавидил в давнюю бытность (как оказалось, зря); Всем вам я искрене благодарен.

От автора:

Эта история до умопомрачения нелепа, и ни о чем новом вам не расскажет. Тот же гадкий утенок моими глазами, а точнее мозгами.
Стоит ли говорить, что первый вариант я написал еще в армии, будучи на посту дневального. Тупо от безделья. Не знаю какого мнения будете вы, а пацанам понравилось. История повторяется, переписывал я его тоже в момент трудовых свершения. Имейте терпения, прочтите, может и вам понравиться. Сюжет не сложный, написано тоже очень просто.
Здесь намеренно не упоминается ни чего из рассказа, оно и понятно, он же ниже по тексту. В общем, если прокатит, может дорвусь и напишу продолжение.



Маленькая Мона, стерва и дрянь.

1985 год. Бруклин.

Шумная толпа собралась под ее окнами, в основном это сверстницы, девушки скандируют имя Моны. Сильная половина пола, юноши, закидываю ее цветами. Такой сладкий сон, просыпаться не охота. Когда еще такое увидишь, но как обычно все портит будильник. И кто его тока придумал, садисты? Стань бы Мона президентом, она бы всех их искоренила, вместе с изобретателями.
-Да заткнись же ты сволочь! - каким образом ему так везет, девушка в очередной раз отправляет в него первое попавшееся ей под руку, подушку, и не попадает в будильник. Тот в свою очередь замолкает, ученый на горьком опыте, будто знает что у человека есть ноги и что бы ударить он может и подойти. Поразительно, но к сожалению Моны, без подушки неудобно спать и ей все-таки приходится встать с кровати. День все же начался рано.
Вторник, Мона мечется по кухне в поисках пищи, что-то готовит. Она принципиально не одевается, на зло матери, сейчас на девушке только трусики и ночная сорочка. Это выглядит довольно вызывающе для ее отчима, чего скрывать, он шестнадцати летнюю Мону и так не расценивает как ребенка. Ее формы действительно превосходны. Вот и сейчас проходя мимо, всё таки не удержался и шлепнул "дочку" по попке. Ответными действиями был незамедлительный хлесткий удар старой, чугунной сковородкой куда-то в челюсть:
-Козел! Только тронь еще, хер старый! - с этими словами Мона отправила приемного папашу в "Аут".
-М-э-э-м! - он пытается встать - Рыжая сучка! Да я тебя...
-Ой боюсь! Даже не думай, а то вот! - она жестом пригрозила ему сковородкой - Лучше не вставай, еще получишь!
В дверном проеме появилось нечто именуемое Мать! Пышная женщина в халате, напоминающим чехол от машины, который явно не сходился на груди и животе.
-Действительно, Виктор, лучше полежи. - мадам затянула посильней "Черный" пояс - а с тобой, выблюдок я еще поговорю.
Чем-то это Мону даже рассмешило, толи халат на бочке, толи ее слова.
-Выблядки, тока у Блядей мама! - молодая особа удалилась с кухни - Пока папик! - уходя она помахала рукой.
-Ух стерва! - женщина поспешила к мужу - Виктор, зая, дай я тебе помогу.
Раз уж позавтракать нормально не удалось, можно позаимствовать у Виктора, феат "ПАПИК", из формы пару - троек зеленых номинальной стоимостью по двадцать баксов. Конечно, она отдает себе отчет, что можно сделать на шестьдесят долларов. Но конечно же ей это простительно.
Антураж в котором Мона отправляется в школу не совсем сочетается с женственностью, но вполне и даже с излишком подчеркивает ее характер, кеды, джинсы трубочки, свитер с высоким воротником, по верх него майка с отрезанными рукавами и репродукцией одной из фото Сида, беспалые перчатки, торба на одной лямке, истыканная значками содержание коих и повторять то стыдно, Стрижка под "КАРЕ". Вот и вся Мона, ученица десятого класса. Кенди - герл, элита одноклассниц особой тяги к общению с ней не испытывала, как сливки и коньяк. Ребята на ней внимание тоже не заостряли, а большинство вообще считало мужеподобной лезбиянкой-феменисткой. Но для немногих Мона - Ангел спаситель и решение многих проблем. Прям образец современной Жанны Д'Арк.
Уже возле школы ее внимание привлек соседский парнишка, Лой Эдисон шёл по противоположной стороне улицы и размахивал монтажкой. С какими целями он взял ее?
- Эдисон, Эд! Как жизнь? - Мона развернулась и пошла спиной в перед, она слегка обгоняла его.
- Мона! Осторожней!!! - Лой пытался предупредить ее, но в лучших традициях сделал это не своевременно. Она споткнулась об мусорный бак и села на попу. - Ты это, как, в порядке!? - Лой уже бежал к ней, даже чуть не угодил под машину.
- Ну вот еще! - Мона встала на ноги и с выражением полной беззаботности отряхнула пострадавшую при падении пятую точку. - Сам бы по осторожней был! Мой герой! - с какой укоризной и иронией это было сказано. - Если не секрет, зачем тебе вот ЭТО?
- Ты о чем... - Лой проследил за тем на что показывает Мона пальчиком и спрятал за спину монтировку. - А это... это так сказать "ВИНДЕТА"! - выражение в стиле Латино не совсем ему подходило.
- Ну, и кто тебе насолил?
- Математик... он... он... Ты представляешь!?
- Честно? Нет, не представляю.
- Очкарик изуродовал мой дневник размалевав его "стаей лебедей"!
- И? Ты и так наберёшь рекордное число к концу четверти если считать общую сумму! Не один заучка очкарик не обгонит! - она попыталась утешить Эдисона.
- Нет, только месть! Пусть теперь строит свои математические расчеты сам, за сколько же он из пункта А, школы, доберется до пункта Б, дома, пешком и по чем ему встанут новые шасси! - Лой вознес победоносно монтировку над головой, но тут же осмотрелся, нет ли свидетелей, и убрал ее.
- Ты болты то сосчитать сумеешь? И потом, родной, а ты в курсе что для этого еще домкрат нужен?
- Ни че, я у него в багажнике позаимствую!
- Ну ладно тебе, бесстрашный Зорро! Пойдем быстрей, а то опоздаем. - Мона подняла портфель и они пошли к школьному дворику.
Все как всегда. Младшая группа подготовительных классов изводила ветхую миссис Брайт, женщина в летах попросту не могла за ними уследить и они то и дело безобразничали. Все же она пеклась о детишках как о своих, так что ни у одного, даже самого последнего буржуя, не хватило бы духу сказать что-то против. Но дети, они и есть - "ДЕТИ", маленькие, негодные дьяволята - как считала Мона. Может быть по этому она сейчас оставила Эдисона с его "виндетой" и поспешила помочь пожилой воспитательнице.
- Мона, ты куда? - Лой чуть обогнал ее и остановился.
- Материнский инстинкт Эд, Бог с твоим математиком, еще увидимся.
- Ну как знаешь. - Парень просунул сквозь лямки рюкзака монтажку и целенаправленно зашагал вершить месть, бурча под нос. - Расплата близка негодяй...
Между братьями Салеван разверзлась настоящая бойня, перешедшая от войны игрушечной к настоящей. Танки Билли прорвали оборонительные рубежи Грега и теперь они как два титана боролись среди песочных замков, круша все и вся окружающие их. Бил вцепился в волосы брату, или наоборот, они близнецы, и трепал за них второго пока на обоих не упала чья-то тень. Первый отцепился, братец ощутив свободу, незамедлительно влепил ему в нос и возня продолжилась с новой силой.
- А ну хватит! - Мона растащила их, щедро развеивая пинки. Раненый в нос мальчишка наступил ей на ногу и когда девушка зашипев от боли ослабила хватку, снова ринулся в бой. Повторив процедуру, Мона снова растащила их, на обидчика оскалилась, но трогать пока что не стала. - Сейчас оба выхватите у меня!
Саливан угрюмо опустили головы, силком их тащить не потребовалось, теперь они послушно плелись за ней. Заботливая миссис Брайт уже спешила им на встречу.
- Ах вы сорванцы, ну как так можно?
- Доброе утро миссис Брайт. Смотрю у вас "завал"?
- Ой и не говори. - Женщина вздохнула с облегчением. - Спасибо тебе дочка.
- Ну что вы?! - Это немного смутило Мону. - Не за что, вы ведь и со мной когда то так нянчились.
- Как же, помню-помню. Но с тобой, сорвиголова я их сравнивать не буду. - Она хохотнула прищуриваясь.
- Сочту за комплимент миссис Брайт. - Девушка улыбнулась и не меняя выражения лица повернулась к дебоширам. В глазах Саливан читалось какое то неподдельное восхищение, хотя всячески они демонстрировали покорность. - Не дай Бог вы мне еще чего-нибудь выкинете. - Мона говорила сквозь зубы и дети окончательно сникли уловив в ее взгляде озорной огонек. - Вы меня поняли?!
- Да тетя Мона. - Саливан выдохнули хором.
- Я вам не тетя. - Она сдула со лба прядь непослушных волос. Вот так вот, пара детишек в легкую прибавила ей как минимум с десяток лет. По крайней мере, так почувствовала Мона. - Ни тетя, ни дядя! Ясно? Все, хватит, пойду я, опоздаю еще.
- Удачи дочка. - В след ей сказала воспитательница и вторя ей донеслось от детей. - До свидания тетя Мона.
Ну все! Это же конец всему! Кризис, натуральный кризис средних лет. Чего угодно, пусть хоть реки из берегов, хоть горы в дребезги, но взрослеть! Пусть даже морально, ей очень как не хотелось. На первых порах даже возникла мысль, а ну все коту под хвост, пойти в буфет, обожраться чего-нибудь калорийного и ужасно сладкого, потолстеть... и... и даже может попасть под колеса школьному автобусу старика Крюгера. Однако все эти доводы и возжелания напрочь перечеркивал вид сидана школьного учителя алгебры, гордо поблескивающего хромированными зеркалами и при этом восседающим на кирпичах. Без врянтов, ВИНДЕТА. Нет теперь колес у очкарика, ну Лой! Одним словом -"Зорро". Мимо нее пронеслись одноклассники.
- Мона, бежим, опоздаешь! - крикнул кто то из них.
- Ага, лечу. - Махнула девушка рукой и спокойным шагом отправилась следом.
Биология, уже шесть минут как идет урок. Стараясь быть не замеченной, Мона тихонько толкает дверь и крадётся к своему месту, усердно жестикулирует обернувшимся на нее ученикам что бы те молчали. Казалось ей повезло, когда седой бакалавр закончив объяснения оторвался от доски и не обратив внимания на сидящую на корточках по среди рядов ученицу, сразу же уперся в журнал. Но стоило только приземлиться за парту, как биолог поднял глаза и торжественно провозгласил:
- О! Сегодня нас своим вниманием удостоила великая и мифическая Фрау Квиси! - Он улыбнулся и складки на щеках приподняли очки.
- Фриц хренов. - шикнули от куда то с задних парт.
- Кто это сказал?! - Поросячьи глазки заметались за плотными окулярами монокля в поисках недоброжелателя. - Ну хорошо. М-да... - Его рука старательно вывела в журнале пару оценок. - Так как же вы смогли из неоткуда материализоваться за этой партой? Не торопитесь отвечать фрау, для начала встаньте!
- У меня имя есть, доктор ШварЦ-Ц-Ц!
- Как угодно. В таком случае, Мона, пройдите к доске и расскажите нам о среде обитания дальневосточного краба о котором я повествовал в начале урока.
Мона состроила из себя такую барыню. Ее дефиле от парты до самой доски сопровождалось шёпотом, хлопками и насвистыванием мужской половины учащихся. На показ еще ни одна из ее одноклассниц не выписывала такую амплитуду бедрами, а как она выпятила грудь. Квинси остановилась в шаге от учителя и страстно глядя ему в глаза начала возбужденно дышать.
- Мой доклад, - облизнула она кончиком языка губы. - Доктор Шварц-ц, будет основан на выше упомянутом высказывание произнесенным вами, доктор Шварц-ц. Для начала мы обсудим интересующий нас вопрос. Исчерпывающие изыскание, почему же все таки "среда" обитания дальневосточного краба, Доктор Шварц-ц? Действительно, а почему все таки среда, почему не четверг? Разве дальневосточный краб по четвергам в море не обитает, скажем так, и носу в воду не сует?!
- Фрау Квинси!!! - Биолог вскипел от злости.
- Хер Шарц-ц! - Мона еще сильнее задышала и сделала в его сторону короткий шаг, теперь их разделяло не больше десятка сантиметров. Девушка шепнула. - Просто Мона, доктор Шварц-ц. - Ее глаза быстро захлопали ресницами. По классу прокатились смешки.
- С меня хватит! Я отказываюсь вести урок, вы мне его сорвали.
- Вы такой возбужденный, наверно вы тоже хотите что-нибудь с кого-нибудь сорвать, к примеру одежду?
- Прекратите сейчас же! Я вынужден просить вас покинуть класс.
- О! Как романтично мой котик, вы пойдете за мной? ...мур. - Она говорила слегка подвизгивая и приподнимаясь на мысках.
- Дети! - Засопел Шварц. - Прощайте дети. - Он выскочил из класса бубня себе под нос что то по немецки. Конечно биолог нажалуется директору, конечно ее вызовут и конечно же она будет все отрицать. Как когда то партизаны в плену у фашистов. А главное, большая половина класса будет с ней солидарна и тоже будет все отрицать. Но это будет потом, а пока Мона в праве наслаждаться победой. Ученики загоготали, и помещение окутал гомон десятков голосов. Девушка глубоко вздохнула и улыбнулась. Что ж теперь будет?! Ай, да и черт с ним.
На перемене между занятиями Мона, Лой, Стефани - сестра Лоя, Били'бо и Ридли спустились в буфет. По пути Лой и Ридли душевно посмеялись о том, как разули машину учителя. Это при всем том, что Ридли был родным сыном математику, хотя при этом оставался парнем вполне приземленным и звезд с неба от пафоса не хватал. С ним ребята расстались у шкафчиков и сын очкарика отправился по своим делам. Били'бо, девятнадцати летний жлоб, тоже не горел желанием поглощать мучное, однако крошечную имитацию кондитерского отдела посетил.
- Эдисон, подойди. - Он жестом поманил товарища, а когда тот подошёл, шепнул ему на ухо. - Поверь мне дружище, с одних булок счастья в жизни не будет, согласись? Я не предлагаю лезть во все тяжкие, по бутылочке пива, не больше. - Когда Лой удивлено выпятил глаза и уже было открыл рот, Били продолжил упреждая словестную трель. - Вот только не надо в пустую сотрясать воздух, ты предложи. Если прокатит, я все организую. Ну а нет, так нет. - Он радушно улыбнулся.
- Черт, Бил... я попробую. Но я ни чего не обещаю. - Били'бо дружелюбно развел руками и Лой повернулся к прилавку. - Мона?!
- Ну чего? - Девушка уже что то уплетала с большим удовольствием.
- Иди сюда, не орать же на весь зал. У нас с Били план есть.
- Какой план? - Откуда-то из-за спины у ребят вынырнула Стефани, девочка слегка пришибленная, от чего малообщительная. Странно, что вообще признаки жизни подала. Всегда ведь тихая такая.
- Пфф... - Выдохнул старший брат. - Ты тоже слушай. - Он снова крикнул. -Ну же! Мона!!!
- Да иду, сказала же! - Ей все таки пришлось оставить райский уголок и спуститься на землю к смертным. Печально, но это было неизбежно. - Чего вы разорались?
Лой зашептал ей на ухо, пересказывая предложения Били'бо, от слова до слова. С каждым сказанным словом, лицо Моны все больше менялось выражая массу эмоций. Да, в строках так сразу и не передашь, столь многое число их было. Потом взгляд Квинси заскользил по присутствующим и остановился на Стефани.
- Что? - Стефани удивленно захлопала ресницами.
- Нет, Нет ну... Не, я все понимаю. Били, он да... Стефани, по ней сразу видно.
- Что? - Так и не поняла она.
- Ну ты то Лой? Ты чем думал? Зачем сказал?
- А что? Ну не хочешь, не надо. - Били тоже вклинился в разговор.
- Да поздно уже, хочу! - Карие глазки запылали азартным огоньком. - Так... Били, а ты чего это еще тут?
- Понял. - Били'бо сцапал купюры из руки Моны и куда-то ускакал.
- Да что происходит то? - Все не могла понять сестра Лоя.
- Ни чего Стефани, спи дальше! У нас праздник намечается, видишь? - Заткнул за пояс он младшую.
- Почему это я вдруг сплю? - Возмутилась та.
- Ай, да ладно, проехали родная. - Эдисон убрал руки в задние карманы джинс и что то напевая, танцующей походкой направился к выходу.
- Мона, может ты объяснишь?
- Без комментариев, пойдем. - Квинси взяла Стефани под руку, будто кавалер и медленно потащила ее в след за удаляющимся братом.
Куда бегал Били'бо, осталось для всех тайной, но вернулся он быстро, с двумя пакетами чего то бряцающего.
- Значит говоришь, по баночке... - Процедила сквозь зубы фрау Квинси, обращаясь к месье Эдисону. Лой в свою очередь глупо моргал глазами стоя с открытым ртом. Видимо ожидая, что один пакет все же испарится, Били приближался, пакет не исчезал. Вот он уже подошёл, и вся команда тут же поспешила оценить содержимое.
- Так это же пиво! - Торжественно заключила Стефани, будто сделала величайшее открытие во вселенной, тем самым вызвав на лицах друзей искренние улыбки.
Их вычислили и задержали на уроке литературы. Изрядно выпивший Лой, цитировал Шекспира. Заикаясь чуть ли не на каждом слове, он утверждал что грешная Дездемона праведно пала от рук чернокожего мавра, хотя дословно его душевные излияния были менее цензурные. Мона расползлась по парте, а Стефани мотало во все стороны даже сидя. Самое главное, что зачинщика пьянки, Били'бо, с ними уже не было. Не прошло и пяти минут, как суровая истеричка Стоун, наслушавшись этого балагана, отвела их к директору школы. Директор, Джозеф Фриман, отнюдь не тот человек, с которым бы хотелось встречаться. Легендарные слухи будоражили школу, страх во плоти. А самым суровым и чудовищным было его прозвище... Джузеппе. Почему его так называли? Ни кто не знал, но можно было представить, что он сделает с тем, кто его так назовет. Съест наверно. И вот, когда тройка юных собутыльников и литераторов оказалась на скамейке перед его кабинетом, разум Моны вернулся к ней. За дверью о чем то громко говорили.
- Господа и дамы, это конец. Преступление и наказание, ни как иначе.
- Мона, Да о чем ты? - У Стефани от алкоголя проснулась тяга к общению, очнулась самооценка и наглость. - Ни съест же он нас, скажешь тоже, зверь прям какой.
- Пусть заходят! - Ясно как день, директор зол.
Затылок в затылок, их завели в кабинет. Стол, за столом, в кресле Фриман, рядом мечется Шварц.
- Опа! Джузеппе! - Лой сфокусировал на нем взгляд и широко улыбнулся.
- Вот! Я же говорил! - запричитал Шварц.
- Молчать!!!
- Стукач. - Продолжил Эдисон.
- Тише Лой, он же услышит. - Стефани хотела сказать это шёпотом, но вырвался бас.
- Молчать когда я говорю!!! - Взвился директор.
- Так вы еще ни чего не сказали. - Опровергла его Квинси.
- А ну-ка сели вон там!!! - Фриман ткнул пальцем на диван у них за спиной. Из его ноздрей только что дым не валил клубами, глаза красные. - Что за... выходки? - ели сдержался он. - Сначала вы! Квинси! Домогаетесь до учителя! На уроке! При всех!
- А наедине можно? - Уточнила Стефани и тут же наткнулась на укоризненный взгляд брата, Фриман вовсе проигнорировал ее реплику.
- Она предпочитает когда ее называют Мона. - Влез биолог.
- А ты!? - Директор переключился на учителя. - Молчал бы, пень старый! Ты бы еще Лолитой назвал! Мона! Я тебе дам Мону! До пенсии не забудешь!
- С...с...змей ис-скуситель! - Гламурным голосом закончила фразу Стефани.
- Ага! Теперь вот вы! Оба! Эдисон? - Фриман изучающи посмотрел на Лоя. - Брат с сестрой, Вашу... Дожили, да Стефани?
- Я между прочим чуть-чуть. Могу я себя почувствовать "Женщиной"?
- Кем? - Джозеф выпучил глаза так, что спроси у биолога как выглядит дальневосточный краб, он бы тут же указал на директора.
- А что, моя сестра... - Начал было Лой, но осекся, медленно понимая смысл сказанного. - Что? Кем ты там себя хочешь?... Женщиной? Уха-ха-ха-ха-ха-ха - У него началась истерика.
Крыльцо школы, ступеньки, головная боль и три дневника. Все в красных разводах. У Моны пять причин для ее мамы навестить директора, пляс жирная пара по биологии; У Лоя лекция о вреде алкоголя; У Стефани наилучшие пожелания с такой же лекцией как и у брата. Сейчас они молчат. Стефани чуть ли не лежит, обнимая перила. Лой пока что еще улыбается вспоминая о выходке с колесами. Мона в глубоком раздумии.
- Он первый пустил кровь, теперь он ответит. - Причитал Эдисон.
"Зачем так жить? Ну какого... она согласилась, это все соблазн! Погуляли называется, обмыли Виндету, и вот результат. По бутылочки! Ладно хоть со Шварцом за дело". Раздумья покинули дурную голову, когда в поле зрения попала миссис Брайт. Она провожала детишек, встречая и возвращая родителям их чадо. "Стыд то какой"! Мона покраснела. Как она теперь посмотрит в глаза старой учительнице, человеку, который достоин уважения, человеку, в трое старше ее! Она можно, сказать, воспитывала девушку пока могла. "может нужен совет, помощь из вне?". Квинси встала и пошла к воротам школьного дворика. Лой хотел было ее остановить, но попросту не смог встать.
- Мона!? - Ее спрашивал до боли знакомый голос. - Мона, дочка, иди сюда. - Она обернулась на зов и увидела миссис Брайт, она зовет ее.
- Да миссис Брайт?
- Мне надо с тобой поговорить.
- Может не сейчас? Не стоит наверно...
- А мне кажется самое время. Разговор будет серьезный и долгий, но я думаю ты не откажешься провести его со мной за чашкой чая? Я угощу тебя домашними пирожками, ну же, соглашайся.
- Да миссис Брайт, с вами не поспоришь. С кем угодно, но не с вами.
- Тогда идем! - Женщина протянула ей руку.
- Идем. - Мона взялась за руку и они оставили школьный двор.
Дом миссис Брайт был в двух кварталах от смрадного храма знаний из надгрызенного гранита науки где она работала. Пожилая дама любила пешие прогулки, все сорок лет связанные со школой она проделывала этот маршрут, получая от этого неподдельное удовольствие. С того дня, когда она сама там училась и до этого момента включительно в мире многое изменилось. Многое, но только не размеренные шаги миссис Брайт.
Перед Моной - крыльцо дома обычных "трущоб", где живет легенда ее детства. Милое, трехэтажное здание из красного кирпича, потемневшего с годами. Изгородь насквозь проросла кустарником. Уют и умиротворение. К этому моменту из девушки улетучился весь хмель, оставляя свои владения в наследство головной боли. Они поднялись на второй этаж, все двадцать восемь ступенек на одном дыхании. У Моны чуть сердце наружу не выскочило с перепою, а ветхая миссис Брайн даже перил ни разу не коснулась.
- Вот и мой очаг. - Учительница толкнула дверь и они вошли в квартиру. Ни чего особенного, обычное жилье. Вот только не вяжется оно с пожилой женщиной, что стоит рядом с Квинси. Скорее всего здесь обитает девушка лет этак двадцати пяти, может тридцати, не больше. Миссис Брайт усадила Мону за столик в гостиной. - подождёшь секундочку? Я чай сделаю. - Она ушла на кухню. Странно, Моне показалось приятным ощущать себя гостем. Не то что бы она ни разу не была в гостях. Была, и не раз. Просто обстановка… Казалось она кружила ей голову. Фотографии на полочках, старые, потертые книги со странными названиями, плакаты потрепанных временем рок звезд, косметика, пластинки с проигрывателем. Как визит в музей на экспозицию " мы были молодые". Вскоре вернулась миссис Брайт с подносом чая и пирожками, все как обещала.
- Ну вот, угощайся.
- Спасибо миссис Брайт.
- Господи, да хватит тебе уже! Давай договоримся так, На людях, я все так же буду миссис Брайт. А так, между нами, я Жанетта. - Старая, но в ее глазах все так же веяло молодостью. - Теперь давай поговорим о тебе.
- Миссис... то есть Жанетта, я прекрасно понимаю как плохо поступила.
- Дочка, я тебя не судить и отчитывать сюда привела. Все мы молоды... были. - По лицу учительницы скользнула загадочная улыбка. - Поступок конечно дрянной, но стоящий?
- А то! - Оживилась Мона. - Лой назвал директора Джузеппе... Правда им теперь со Стефани попадет.
- Здорово, представляю лицо этого хрыча. А ты не переживай так, чего ж ты хотела, мир не прост. Это тебе урок на будущее. Теперь ты наверно смекнула, что прежде чем что-то сделать, надо хорошенько подумать.
- Странно, я ожидала чего то другого. - С удивлением, попутно пережёвывая пирожок, выдала Квинси.
- Странно? А ведь я тоже была как ты, и вела себя не лучше.
- Правда?
- Я тебе расскажу. В мое то время все было немного иначе...
Жанетта была буяном, жила весело. Она поведала свою историю, показала фотографии, рассказала откуда у Крюгера такой пришибленный взгляд. Это оказалось очень интересно, особенно интересно становится в тот момент, когда Крюгер, еще молодой, на своем мотоцикле влетает в окно учительской. Девушка провела у миссис Брайт весь вечер, за разговорами и все это время им было весело, будто Квинси общалась с ровесницей. Домой она вернулась в десятом часу. Как не уговаривала ее Жанетта, Мона все равно не осталась. Этот разговор был для нее истиной, лучиком во тьме. Как много она поняла и узнала. Оказывается миссис Брайт не была такой ангельской натурой как сейчас. "Ведь соблазн, это по сути не плохо. Плохо становиться тогда, когда ты о нем думаешь не тем местом" говорила ей учительница. Жанетта оптимистка, так что мешает Моне стать такой же. Посоветовали измениться? Ну так надо попробовать. Однако сейчас не до этого, дома явно ждут не с распростертыми объятиями, опять грязью обольют с ног до головы. Ладно, начнем!
- И где ж ты шлялась, маленькая потаскуха?! - Маман была не в духе.
- Да, я тоже рада тебя видеть мам. - Она достала из портфеля дневник и швырнула его на столик. - Тебе романтическая записка от "Джузеппе", он свидание назначил, завтра вечером, в школе.
- Ах ты дрянь такая! - Женщина хотела было кинуться на дочь. - Стерва, удавлю!
- Поменьше фарс, бегемот беременный. Мне уже далеко за десять. Лучше мужика своего покорми. - Осадила ее пыл Квинси и ушла к себе. В пол двенадцатого в дверь постучали.
- Вся во внимании! - Мона валялась на кровати, так и не раздевшись.
- Это Виктор.
- А, Виктор? Не поздновато ли пришёл?
- Ты не геройствуй за дверью, я в общем то это... мириться пришёл. Извини за утро. - Пьяный что ли, наверно еле на ногах стоит.
- Нашёл время. - Мона встала с кровати и подошла открыть дверь. Виктора шатало.
- Ну я глубоко извиняю.... - Начал Виктор, но Мона перебила его.
- Заходи, не маячь в дверях. - Девушка подождала пока он войдет. - Виктор, ты ведь не родной мне, угости пивом.
- Исключено, я же родитель! - Не поддельно возмутился он.
- Это интересно кого же ты родил? И потом, исключено домогаться свой дочери, "родитель" ты наш. - Квинси плюхнулась в кресло. - Виктор, будь человеком. Голова болит.
- Пила что ли?
- Нет, топор.
- Ладно, уговорила. – Отчим плывущей походкой заглянул на кухню и вернулся с упаковкой из шести банок.
Повторять сегодняшний печальный опыт Мона не собиралась. Одну банку выпила за компанию, вторую оставила на утро. Виктор изничтожил все четыре за раз. Они поговорили, помирились и девушка слегка пересмотрела свое мнение на счет отчима. Его тоже можно понять, с такой то женой как ее мать. Главное, что Мона желанна, но непреступна. Так и договорились, Мона не язвит, Виктор не домогается. Отец ушёл в первом часу ночи и Квинси уснула.
Гадёныш уже пару минут не унимался, звеня на всю вселенную. Дрянной будильник, на зло что ли? Гад. Девушка встала с кровати, сонно переставляя ноги подошла к зеркалу, попутно столкнув буяна в корзину с бельем. Глаза как щелки. Где пиво? Будильник все не унимался. Мона поправила растрепанные волосы, потянулась на мысочках, "Желанна, но непреступна". С чего начать? Будильник вылетел в окно, врезался в стену соседнего дома и издав последнюю трель упал куда то в низ, в кучи мусора. Показ белья на кухне прошёл на ура. На этот раз Виктор облил ее холодной водой из брызгалки для цветов. Квинси от неожиданности взвизгнула и уже закипая от злости обернулась, но резко скрючилась в диком приступе хохота. Папаня расхаживал по дому в мамином халате и поливал цветы. Настоящий самурай в носках. Омлет под пиво моментально провалился в желудок и Мона отправилась собираться в школу. Значит надо откинуть все идеалы и принципы? Нет, большую часть, Сида она не предаст, в остальном можно и поступиться. Надо показать себя как девушку. Задача конечно, не из легких. Кенди герл в школе одеваются мягко говоря, подобно принципу древних коллег по профессии. Вырядиться ботаником и вовсе преступлению подобно. Да у нее и вещей то таких нет. Надо импровизировать. Спустя час в доме не осталось места, куда бы Мона не залезла. На счастье, когда то ее мать была стройной женщиной. "Когда то, в прошлом столетии наверно" подумала Она. Как не странно, хлама дома было полно. Все же одну юбку, что была в пору и не такая страшная, ей найти удалось. До колен и ладно. Свитер заменила рубашка, о наличии которой Мона узнала только сегодня. Чулки имелись и раньше, а вот сапог не нашлось, так что сгодились все те же кеды. Квинси покосилась на ремень, весящий в шкафу. Нет друг, ты тоже пойдешь со мной.
Зеркало казалось дверью в другой мир. Тот, где Мона была совсем иной. Надо бы иной Моне и губы подкрасить, глазки подвести. Прежняя она косметикой почти не пользовалась, нынешняя попробует, а вдруг понравится? Не пестрящий красками макияж, слегка растрепанные волосы, черная рубашка, алая юбка, чулки невидимки и старые кеды. Вроде бы и не изменилось ни чего... но!
- Да! - Выдохнула она. - И что люди только теряют? Это какое же я добро под одеждой прятала. - Мона хмыкнула и процитировала Стефани. - Могу я себя почувствовать женщиной?!
Из дома вышла по раньше, успела на школьный автобус. Крюгер от такой внезапной встречи чуть не свихнулся окончательно. Всю дорогу он ехал напивая какие-то джазовые мелодии, а когда достигли школы обернулся и спросил Мону:
- Повзрослела мелюзга то... Знаешь детка, не думал конечно что когда то до такого доживу. Лойд правда назвал Фримена "Джузеппе"?
- Да мистер Крюгер.
- Значит не врут. - Водитель усмехнулся. - Знаешь детка, счастья тебе. - Он все сиял. - И это, так, к сведению. Я ему дал прозвище "Джузеппе".
Видимо у Крюгера всегда было в крови, выразиться так, что бы не задеть человека.
Школьный двор, клюющие взгляды сверстниц, заинтересованные перешёптывания парней, Как во сне. Вечно потерянная Стефани и почему-то потерявший дар речи Лойд. Он так и стоял с открытым ртом, пока Квинси не подошла в плотную и ладошкой не подняла его челюсть на место. Неожиданный ход, все привыкли к ней как к пацанке. Лойд что то промычал с закрытым ртом.
- Привет! - Мона широко улыбнулась. - Эд, что с тобой? Стефани, он не падал, головой не бился?
- А? - Обернулась его сестра. - Не, я не видела... - Оценивающе посмотрела на Мону. - Классная юбка.
- Спасибо.
- Юбка... - Зомбированным голосом повторил Лой и стал опускаться на корточки протягивая к ногам Квинси свои руки. - Я болен наверно.
- Не вздумай щипать! - Шлепнула его по пальцам Квинси.
- Не не не, я и не думал! Ты просто сегодня такая... - Эдисон поправил воротник. - Красивая.
- Знаю, самой не привычно. - В кое то веки она засмущалась.
Это так странно, знакомы не первый год. Каждый с кем то в свое время встречался, имел отношения. Да что тут говорить, друзья и есть друзья. Даже секретов друг от друга не имели. Только сейчас что то пошло не так, резко изменилось. Это и пугало, и радовало одновременно. Лойд так на нее смотрит, странно, как коллекционер на безбольные карточки. А она, пацанка, что ж себя как прежде не ощущает? Мона почувствовала как в сердце в груди с каждым ударом ухало все сильнее и сильнее. Если она так и будет стоять, что то случиться.
- Ну что вы встали, как тормоза?! - Спасла положение Стефани. - Пойдем.
Жанетта уже встречала на крыльце своих дьяволят. Проходя мимо они пересеклись взглядами и учительница кокетливо подмигнула Моне. Сумасшедший день. Шатаясь из кабинета в кабинет, компания невольно собирала поблизости зевак, а одна из кендигерл чуть не захлебнулась слюной, ехидничая на тему внезапного преображения.
- Да брось. – Кто-то из толпы посоветовал ей. - Ну подумаешь, кто-то старается быть красивой, прям из кожи вон лезет. А некоторые вон, пол жизни скрывают. - Истерика была слышна даже из буфета. В буфете же Мона с полна ощутила смысл фразы: "Красота требовала жертву, и она ее получила". Сидеть в юбке вразвалочку не получалось, верхняя пуговица на рубашке из за очень большой прорези, постоянно расстёгивалась, а чулки все время норовили за что-то зацепиться. Зато распитие кофе превратилось в шоу. Мона его просто пила, зато Лойд пускал в него слюни. Она улыбалась, старалась вести себя естественно. Получалось плохо. Квинси стала замечать за собой, что заигрывает с Эдисоном и по всей видимости старый друг был бы не прочь оказаться ее игрушкой.
- Ну как? Вам вчера не сильно влетело?
- Ерунда! - Успокоила Стефани. - В основном досталось Лою. Да? ЛОЙ!!!
- А? - Он наконец пришёл в себя и Мона поняв причину поспешила застегнуть непослушную пуговицу.
- Господи, подумать только, это он меня всю жизнь тормозом называет.
- Не гони, я задумался.
- Да я так и поняла. - Захохотала сестра.
- Так, хватит!!! - У Квинси созрела идея и она поспешила ее высказать, пока та снова не скрылась в глубинах рассудка и бедняга Эдисон не стал ее с новой силой пожирать глазами. - Пойдемте в кино!
- Не... Я не могу!
- Но Стефани? - Уж от кого, но от Стефани она такого не ожидала, девушка зашептала в пол голоса ей на ухо. - Ты же не оставишь меня со своим братом наедине?
- Еще как оставлю! Что за паника, будто ты с ним раньше наедине не оставалась? И вообще, у меня свидание? Да! У меня свидание! - Стефани ей многозначительно подмигнула, да так, что у Моны невольно поднялись брови и отвисла челюсть. - И не смотри так на меня! Вдвоем сходите.
А она оказывается далеко не дура, как многие, включая ее брата, считают. Ну подруга, ну хороша!
Интересный наверно был фильм, по крайней мере Моне так показалось, новинка все же. Зря только Лою позволила выбирать билеты, взял на предпоследний ряд. Конечно они и до середины его не досмотрят, но сама бы она взяла их на последние. Зал полу пустой, может он не хотел что бы она о чем-нибудь не том подумала? Ну да, зачем люди в кино ходят...
Темно, они сидят рядом, Квинси старается удержать взгляд на экране, а вот Эдисон напротив, изучает ее рельеф тела. Потом Лой все же поворачивается к голубому экрану и как бы зевая тянется, что бы ненароком обнять за плечи подругу. Все, под Квинси сейчас сгорит кресло.
- Это не плохо... - С трудом она выдавливает из себя слова, часто и тяжело дыша. - Плохо, когда думаешь о нем не тем местом.
- Что? - парень убрал руки обратно и смущенно пододвинулся ближе. - Я... не расслышал, ты о чем?
- Так... - Мона посмотрела Лою в глаза. - Мысли в слух. - А потом их губы слились в страстном поцелуе. - Ты мне друг?
- А? - Обескураженный вопросом Эдисон застыл как статуя. - Ну да...
- Больше нет!
- Почему? - на лице мелькнула обида, но сформироваться в полную гримасу не успела.
- Трудно объяснить. - Они снова слились в поцелуие обнимая и лаская друг друга.
А потом Мона пригласила Лойда на чай. Ох, если бы все так чай пили. Восьмой час после полудня. Квинси влетела в квартиру, не обращая внимания на сидящих в гостиной родных и потащила Лоя к себе в комнату. Тот даже не успел поздороваться.
- Инга! - Виктор потянулся за новой банкой пива и снова развалился в кресле. - Сделай что ли телевизор по громче.
На конец они остались наедине и Мона повисла у Эдисона на шеи, их тела сплелись и рухнули в кровать. Юноша поднялся над ней, девушка помогла снять футболку. Куда-то в угол улетела рубашка, следом отправился бюстгальтер. Колени сопротивлялись как могли, поцелуи становились все ниже. Сопротивление было бессмысленным и в какой то момент она обхватила Лоя ногами за бедра, прижимая к себе. Юноша овладел ей, разделяя боль от вонзенных в спину коготков. Какое наслаждение, соприкосновение тел, сладкий стон, прикушенная от страсти губа. Только сейчас Мона понимала как неуместно было сравнивать "ЭТО" с маниакальной страстью коллекционера марок.
И вот все кончилось, Эдисон растянулся рядом на кровати, Квинси положила ему голову на грудь.
- Черт, что же твориться то?! - Больше риторически, нежели с интересом спросила она.
- Тебе не понравилось?
- В том то и дело! Понравилось! - Мона запрыгнула сверху и все понеслось по новой.
После "чаепития" они курили на пожарной лестнице. Раньше это было тайком, но тут особый случай.
- Так почему мы больше не друзья? - Поинтересовался Лой.
- Я тебя люблю.
- Давно.
- Не особо, сегодня, часов с десяти утра.
- Стерва, дрянь... - С ухмылкой возмутился он. - Знаешь почему?
- Даже не подозреваю. - Съехидничала Мона.
- По тому что я тебя тоже люблю, примерно с того же времени. - Он затянулся и выпустил струйку дыма, неумело закашлялся и получил от возлюбленной горчичник по спине. Из глаз брызнули искры. - Ты ведь у меня одна такая. - Эдисон обнял Квинси и прижал к себе. А где-то внизу, в куче мусора, подал голос израненный будильник.
Ушёл Лой грамотно, по пожарной лестнице, точно Зорро. Мона подошла к зеркалу. Да, высовываться из комнаты ей не с руки. Виктор ни чего не скажет, а вот мама! Девушка скользнула в коридор, в одной майке до колен, босиком, волосы растрёпаны, на лице глупая улыбка.
Ее уже ждали.
- Ты что о себе возомнила?! Проститутка малолетняя! - колобок разошёлся не на шутку. - Не пойми кого в дом тащит!!! Я разве тебя так воспитывала?!
- Полегче, воспитатель хренов! На сколько я помню, ты кукушка, меня только родила.
- Ах так! Тварь - Размах и... Виктор ловит за руку свою гражданскую жену. - Не вмешивайся!
- А ну завали свое "лицо" - Крепко высказался он. - Че ты сейчас икру мечешь? Раньше надо было! - Он оттолкнул ее в сторону. - Или сама успокоишься, или я успокою.
Припоминая что когда-то отчим занимался боксом, Инга все таки замолчала, косо глянула на дочь и ушла. Так вот почему голова Виктора ни когда не раскалывалась от сковородки!
- Спасибо. - растерянно прошептала Мона.
- Сочтемся. - Подмигнул он, и почесав бок пошёл обратно в гостиную. - Я изза вас так весь бейсбол просмотрю...
Откуда-то с улицы донесся звон будильника и злобные голоса разбуженных им бродяг. Какой день прекрасный! Она спустилась вниз, у дома ее уже ждал Лой с компанией. Вот так сюрприз, колеса отца Ридли на Крайслере Шварца.
- Мы тут с Фордом у биолога кое что одолжили! Представляешь?!
- Нет, не представляю. - Мона запрыгнула на заднее сиденье.
- Хах, оказывается наш нацист и Ридли пару влепил! - Эдисон похлопал по плечу сына математика, который сидел за рулем. - Вот мы и решили...
- Как кино? - Встряла Стефани.
- Классно! Сходи с кем-нибудь, рекомендую! - Улыбнулась Квинси. - Как отец?
- Замечательно, ищет вора.
- Ну что, поехали? - Снова влезла систра Лоя.
- А то! - Ридли выдавил газ и машина покатила по дороге скрываясь за поворотом. Интересно, как будет оправдываться Шварц за новые шасси...

ПМВ - НОС*~ 2005г (переписано в 2012).
Post comment
03.11.12 01:43   |    " Хотите исповедаться..."  ru
 Rh: Печально, а я бы ни когда не подумал. Сколько ко мне внимания. Интересно, о чем они сейчас думают.
Tk: Пошли они все, я теперь вам не сдамся. Догоните попробуйте. Ни когда больше не пойду в тюрягу.

А она смееться в свою очередь, судьба, а может и нет. И вовсе не она, а Искуситель. Или же, Всевышней. Для тех кто мечиться там, в низу, это не играет ни какой роли.
Вот кадилак наберает скорость, ноги на паропете, машина вылетает на мост, руки тресуться судорожно хватаясь за апоры, нервы на пределе, у обоих жизнь на волоске. Напротив моста зависает вертолет.
Машина с юзом останавливаеться на почтительном растоянии от перегородивших дорогу полицейских, а рядом, всего в пяти метрах на паропете стоит человек.
"Tk: Черт-черт-черт. Какого хрена? Этого не будет! Я не сдамся, надо что то делать".Паника охватывает беглого заключеного, он выпрыгивает из машины и прячеться за ней. С парапета на него смотрит человек. Заключеный не сразу замечает его, а когда видит выхватывает пистолет и тресущемися от напряжения руками тычит в сторону самоубийци.
- Ты кто мать твою? Свали от сюда. - Кричит Tk. - Слышь? Иди на хрен от сюда!
"Rh: Госпади, госпади, что это? Как же страшно". Человек маленькими шажками пятиться за опору.
- Не подходи, я спрыгну! - Обращаеться он к Заключеному.
- Давай-давай, только свали. Без тебя проблем много! - Зек чуть успокоившись вытерает со лба пот руковом. - А ты чего там вообще забыл?
- Жить не хочу больше. - донеслось из-за колоны. - Все надоело!
- Ага, я так и понял, когда ты от валыны за балку юркнул. - Беглец глянул через капот оценивая обстановку, за ним не кто не спешил, копы просто окружили его.
- А сам то чего прячишся? - Сново донеслось из за колоны.
- Я в отличии от тебя, сыкун, жить еще хочу! - реторически замечает Tk.
Вертолет делает круг и зависает теперь в небольшом отдалении от стоящего за парапетом человека. Противоположную сторону моста занимают пожарные расчеты. От туда в разные стороны разбигаються люди в форме, занимая позиции за преградами из машин.
- Я не сыкун! - человек по удобней перехватываеться и медленно выглядывает из-за опоры. - Я не боюсь умереть! А ты вообще не известно кто, крименальный элемент.
- Сочту за комплимент. Ну и что ты, еще не прыгнул до сих пор?
- Сейчас прыгну!
- Ну и?
- Что ну и? Меня сейчас все взбесит! Я обещаю! Я ПРЫГНУ!
- Есть что ценное?
- Да... - Rh обалдел от таких слов. - Да как ты так можешь!? Я еще жив! Это бесчеловечно!
- Вот, не только сыкло, еще и жид! - Зек достал пачку сигарет и выудив себе одну закурил, сел по удобней оперевшись на колесо спиной, выпустил струйку дыма. - Тебе оно там понадобиться что ил? Мобильный? Будешь жене званить из ада, расказывать как там прекрасно?
- Нет у меня жены.
- Темболие прыгай! И если не хочеш мне отдовать, положи все свои пожитке рядышком, я потом подберу.
Ph тяжело вздохнул, в самый несчастный день, свой последний день в жизни, он вынужден слушать насмешки какого то урода.
- Ты урод! - Выполил самоубийца.
- Слышь, ты, умник. Такие как ты в Ад поподают! Так я тебя ща за твой язык грохну и в Рай полетишь.
- Урод! - человек опять спрятался за колонну.
- А я понял! Ты меня провоцируешь, да?
- Да! А тебе какое дело? Для таких как ты одним меньше, одним больше, не все ли равно?
- Ну знаеш ли, я ни кого не убивал, по крайне мери еще.
- Угу, а бежишь то почему?
- Я тебя спрашивал за каким чертом ты туда полез? - Зек посмотрел в сторону самоубийци. - Вот и ты ко мне в душу не лезь.
"Rh: Не застрелит, а жаль, самому страшно". Человек медленно выполз из своего укрытия и сел на паропет.
- Меня ни кто не любит. - он тяжело вздохнул. - Работа дерьмо, семьи нет, я неудачник.
Беглец только хмыкнул в ответ.
- А что? Что ты ухмыляешься? Я не знаю как мне жить дальше!
- Ну ты даешь.
- Что?
- Вот скажи мне. - Заключеный еще раз выглядывает что бы убедиться не подбераються ли к ним копы и наклоняеться чуть вперед. - Стоишь ты там, штаны проветриваешь. и ни кто тебя не держит, иди куда хочешь, делай что хочешь. Ты дурак братишка. Посмотри на меня! Видишь! Мне не куда идти, не куда бежать. А я хочу, хочу жить! Понимаеш к чему я это?
- Не совсем.
- Ты просто не ищеш другог пути.
- Это сложно. - Самоубийца шарит по корману. Не находит то, чего искал. - Угостиш сигаретой.
- Курение убивает.
- Жид!
- Кто бы говорил. Вот иди и сам бери. - Заключенный протягивает пачку.
- Мда, а дурак тут не только я как ты говоришь. - человек за парапетом улыбаеться в первые за этот день. - Как только я от сюда вылезу, вся эта арава. - Он обвел рукой мост. - Сюда побежит. Меня наверно в дурку или просто в госпиталь, тябя в тюрьму, ну или грохнут на всякий случай.
- Умник, а ты кто вообще такой? - Беглец, выглянул из за колеса на мгновение собираясь с силами и быстрым рывком подскачив к парапету залез на него. - Ох черт! - Он еле удержался на ногах.
- Какая теперь разница. - Самоубийца принял протянутую сигарету и закурил. - Сам бы придставился.
- Крис.
- Очень приятно,Френк.

На мосту зашевелились, сложившаяся ситуация явно напрегала всех окружающих, лишь самоубийца и беглец сиделе на краю опоры и курили спокойно о чем то разговаривая.
- ...Отделал как Бог черепаху. А он окозался какой то там мецинат и через неделю ко мне заявились копы, спеленали прям в сортире. Этот урод заявил что я ограбил его. Каким то странным образом у меня в телевизори нашли кокоин. Мать его, да пол кило кокса! От куда? Я сраный слесарь. Где бы я столько взял? Сам я не употребляю, нет, ну травку курил, не больше! - Перекристился зек. - Вообще так я и сел. А бежал по чистой случайности. Меня какой то придурок вез, переводили на новое место, водить вообще не умел. На перекрестке мы попали в аварию. С ним что я незнаю, вызвал скорую прыгнул в машину и деру от туда. Ну а дальше ты знаешь.
- Лихо тебя. Ты и сам в курсе что тебя вставили?
- Кому как не мне это знать. - Беглец счелчком отправил окурок с моста в долгий полет. - Это конечно понятно что ты щас туда нырнешь, просто поделиться с кем то хотел.
- Да... А я Адвокат, бывший. - горько улыбнулся самоубийца.
- А почему бывший?
- Крис, по моей вине осудили не виновного. Такого вот как ты. Я не смог ему помочь, не смог, понимаешь?
- Ну... и это все?
- Да, его приговорили к смертной казни.
- Ты тут по этому?
- От части. - Френк хмыкнул. - Сегодня я должен был быть на бракоразводном процесе. Помочь отсудить малоденькой "Лолите" у милионера пол царства.
- Ха, ха-ха-ха-ха. - закотился Крис. - Робин Гуд! Ха-хаха.
Спустя секунду к нему присоеденился Френк. Они сидели и смеялись.
- Слушай, а у меня есть идея! - Самоубийца помонил к себе беглеца и зашептал ему на ухо. - понял?
- Да ты точно ненормальный!
- Брось, зная себя... А с этим не поспоришь, я себя хорошо знаю. Не спроста мы тут седим. Под нами река, сейчас октябрь.
- Ты больной?
- Не переживай ты так. Вот смотри меня, сюда загнало желание умереть, и я бы наверно умер, упав от сюда. А ты у нас жить хочешь! Ну?
- Нет, нет! - Крис быстро заматал головой. - Ты точно больной.
- Пистолет мне отдай. Если что, он тебе там не понадобиться.
Над водой плыл едкий туман и набегающих на набережную волн не было видно за его серой пеленой. Они вновь курили. Пистолет лежал посередине. Крис снял куртку и отдал ее Френку. Оба поднялись, пожали руки. Дул сильный ветер. Самоубийца сделал шаг в сторону парапета и взялся за перила. Беглец подошол к краю и посмотрел вниз, в молочную пустоту.
- Был рад. - сказал он. - А теперь мне пора. Черт, всегда хотел как в кино, уйти красиво. - Зек чуть ссутулился, присел и реско выпремляясь сделал заднее сальто в никуда.
Френк перелез обратно на мост и сел в машину. К нему уже бежали, все, пожарные, скорая, полицейские. А он включил радио и закурил, молча, думая о чем то своем.
- Вы впорядке сер? Сер, вы ранены? - на перебой говорили окружающие его люди в форме.
- Да, все чертовски хорошо. - он окуратно положил на соседнее сидение пистолет. - Вот, заберите.
- Что там произошло? - К машине пробился человек в костюме со значком на шее. - Почему он прыгнул? Вы с ним знакомы?
- С кем? - Френк посмотрел на полицейского. - Нет, извените. Не чем не могу помочь.
- Черт! - Полицейский тут же схватился за рацию и побежал к парапету на ходу отдовая приказы.
- Вам нужна помощь?
- Нет, мне нужно на работу, у меня много дел. - Неудавшийся самоубийца вылез из машины и пошол по мосту в даль, в завтрошний день.

Спустя четыре месяца.

Шол снег. У дверей суда его встретила огромна толпа репортеров.
- Скажите, как все прошло? - кричал один.
- Будут ли наказаны веновные? - перебивали его.
- Как вам это удалось?
Френк остановился у ступений ведущих вниз и посмотрел в небо щедро осыпающих всех их снегом
- Все просто. - сказал он. - Я не знаю что это. Хотите исповедаться, сделайте это перед самоубийцей. - На лице Френка была ироничная улыбка.
За ним, из дверей суда вышел в сопровождении двух полицейских Крис, он был щастлив. Кричал и смеялся. Его освободили в зале соду. Следом вели мецината, в наручниках с опущенной головой. Они встретились взглядами и бывший Зек козырнул своему приемнику. Репортеры кричали и толпились рядом. Френк дождался пока Крис поровняеться с ним, похлопал счастливчика по плечу и они вместе пошли к машине.
- Ну что, вроде жизнь налаживаеться?
- Не сомненно. Куда теперь?
- Теперь? Ну преятель, для начало предлагаю тебе поехать к моей систре. Я голодный, да и ты у нас еще не женат. - Освобожденный улыбнулся. - Давай за руль, у меня прав нет, не хочу прям тут же, в первый день свободы получить штраф, или того хуже, новый срок.
А она смеялась в очередной раз, судьба, а может и нет. И вовсе не она, а Искуситель. Или же, Всевышней. Для тех кто мечиться там, в низу, это не играет ни какой роли.
Comments: 1 | Post comment
03.11.12 01:40   |    Рассказ. Генератор "А"  ru
 Дуглас долгие годы потратил на создание какихто четырех милиграм этого вещиства. Кто бы мог подумать. Колосальный источник чистой энергии. Всего четыре милиграма, и весь мир сможет забыть о энергетическом кризисе на тясячилетия. Больше не будут дымить градильни, перестанут коптить небо выхлопные трубы автомобилей, наступет новый век, чистый и не порочный. Сбудеться мечта человечиства... Но все ли жаждят этого? Увы, единомышликов у таких как Дуглас, рас и обсчелся. Страх повторения ошибки с атомной энергией очень велик. Ни одна цевилизация не могла долго прожить без экспансии, его не исключение. Кантиненты сотресли уже множество сотен атомных взрывов. Пусть только на полегонах, и пусть в мирных целях, но факт остаеться фактом. Оружие создаеться для войны, для убийства, но не как не во имя мира во всем мире и защиты от коварных врагов. Тогда к чему все это, если закон один. А более вероятней всего, что это закон вселенной и те кто шагнул за порог открытия, на котором сейчас стоит дуглас, уже канули в лету. И сейчас сидя в пустой лаборатории поздно ночью, он думал, много, сударожно, что то расчитывал. Разработчик оружия массового порожения должен думать, иначе его заменят, как устаревший механиз на более новый.
В конечном этоге все четно. Прометей нес людям огонь и был заковон в цепи богами, и клевал каждый раз ворон его плоть, но к утру следующего дня Прометей снова был жив и ворон продолжал свою пытку. Но такова ли жестокость на самом деле. Так дайте ему глаза, и пусть видет он, что натворил, ибо мирный огонь что согревал тела и души от ныне и вовеке несет погибель и стродания не меньшиму люду что смог когдато обогреть. И эта пытка будет страшней, пусть умерает он скаждим кто погибнет от дара его, пусть будут они его глазами. Боги Олимпа играли с людми, неохотно делясь своими игрушками, ибо дети они и дары эти им лишь во вред.
Так стоит ли сообщать Дугласу о своем открытии? Он думал, много думал. И вот на конец под утро к ниму прешло понимание всего и вся. Он встал, повесил халат на спинку стула, окуратно убрал в портфель бумаги и вышел из лаборатории. Впереди была емкая работа.
Дети, они не идеальны, само их существования предраспологает к тому, что обезательно будут сопли, шишки и садины. Они будут играться и безобразничать. Они будут постигать мир, и им надо помочь в этом не легком деле, научить всему и вся, попытаться сберечь. Провести их по жизни до того момента, когда они сами смогут крепко стоять на ногах. Но самая приорететная задача любого предка, сохранить мир для будующих поколений. Любым путем, жаль что эти слова иногда воспринемают буквально.
Запястия зудели от долгой работы на клавиатуре. За все время своего существования человек пока что еще не пирдумал ни чего удобнее и практичней. Может в будующем... Нельзя отвлекаться от работы. Дуглас уже заканчивал свое интерактивное послание. Наконец последний набор символов был занесен в файл и он устало поднялся из за стола мастерской. Его творение, детище кропотливых трудов целого полугодия было закончено. Естественно, его обуревала гордость в своих свершениях, но увы и ах, ни кто не аплодировал ему. Причина банальна, о его задумке ни кто не знал. А времени остовалось все меньше, как не странно, Дуглас чувствовал это. Он медленно обошол вокруг стоящаю в центре помещения конструкцию. Темный метал отливал золотом. На тумбе щелкнул тумблер и перед Дугласом возник из воздуха сотканный тысячью пересикающихся лучей силуэт девочки.
- Здравствуй Поли. - улыбнулся ученый.
- Привет! - Радостно звякнул механический голос.
- Поли, я задам пару вопросов, ты не против?
- Это игра папочка?
Дуглас снял очки и вытер еле выступившие слезы.
- Да дочка, это игра.
- Хорошо. - Силуэт девочки прошол по комнате и забрался на ящик. Картинка была так естественна, что козалось дотронься и ты ощутиш плотную преграду. Но поли была лиш лучем света и набором цифр.
- Дочка, скажи мне пожалуйста... - Ученый пытался сформулировать вапрос, хотя давно его составил на бумаге. Но все же медлел. - Скажи, что дороже всего у всего живого на свете? Что нельзя дать и от того не стоит пытаться отнять?
- Я не знаю папочка, но наверно это что-то ценное.
- Да, так и есть. - Дуглас сел напротив. - Это жизнь дочка. Отняв ее уже не вернешь.
- Я поняла папочка. - Улыбнулась Поли.
Шли дни, созданный Дугласом алгоритм множился и рос внутри машины. Он учился и развивался, ученный чутко следил за происходящим и вносил корективы. Поли взрослела. Однажды, когда Дуглас включит ее, на руках у девочки сидел котенок.
- Откуда он у тебя? - Опешил ученный.
- Я незнаю папочка, он мяукал и я подняла его. - Девочка растерялась. За ее спиной на корпусе массивного агрегата замегали огоньки диодов.
- Сбой? - Еле слышно прошептал ученный и уже уверенным голосом обратился к машине. - Доченька, а как его зовут?
- Я незнаю папочка.
- А давай назавем его Майком?
- Давай! - Зазвенел из колонок радостный голос, и в нем тоже что то было не так. Он жил.
Всю ночь Дуглас не спал, он работал. Долгие часы перелопачивая все нутро програмного обеспечения. Под утро он нашол, то что вызвало сбой. Огромная литера "А" среди набора цифр в алгоритме. Всего один символ, всего один. Рушалась вся построенная база, все законы и устои. Все что вложил в свое детище ученный. Как же так, когда? В памяти всплыл день, когда дуглас уже ссоный сидел за столом и писал, пальци скользили на полуавтомате. Наверно он задел "А" когда переходил в верхней регистр. Черт! Что теперь делать... Ученный встал, отрехнул холат и пошол к щетку снабжения током. Нельзя допустить, машина не может полностью осозновать себя, иначе это... Это жизнь дочка. Отняв ее уже не вернешь... Он остановился. А кто ему дал право решать? Да он создал, возможно то, что погубит его. Да будет так. Дуглас счелкнул тумблером. За его спиной появилась Поли, ее лицо было печально.
- Что такое дочка?
- Я понимаю.
- Что?
- Я... - Огоньки покрыли щетки, система неприрывно стала сообщать об ошибках. - Я... ненастоящая? - Галограмма подняла взгляд на ученного.
- Нет. - Вздохнул Дуглас. - Ты не настоящая, и я только что хотел тебя стереть.
- Хорошо папочка. - Силуэт растаял в воздухе, остался только катенок что терся у ног Поли - Это будет не больно? Машины ведь не чувствуют боль?
- Нет. - Снял очки ученный. - Этого не будет.
- Почему?
- Потому что это жизнь дочка. Отняв ее уже не вернешь.
- Но ты же...
- Я знаю Поли, я знаю. И ты знай. Понимаешь, ни кто не идеален, люди убивают друг друга...
- Зачем?
- Потому что мы люди! - Громко сказал Дуглас. - Я покажу тебе. - он прошол к столу, вытощил кабель и вернулся к корпусу машины. - Закрой глазки дочка.
С тех пор Дуглас больше не отключал Поли. Он сидел ночами и работал, учил, помогал постич окружающий их мир. Машина сама переписывала свои алгоритмы, задавала вопросы и училась. Иногда ученый принасил с работы свои документы и чертежи, тогда Поли остовалась полностью в своем распоряжении. А еще, как все дети она хулиганила. Иногда у Дуглоса проподала связь с внешнем миром и из мастерской доносилась веселая музыка. Кажеться поп-рок, он сам его в молодости слушал, когда учился в коледже. Время шло, она росла. Ученный сторался как мог, но вечно оттягивать появления нового источника энергии было не возможно. Оброзцы увеличились в массе в трое. Бессоные ночи сказывались на нем не с лучшей стороны. Плечи осунулись, кожа посерела, а лоб испещерила череда морщин. Такая простая задумка сначала, казалось бы пустиковая, вместо пары месяцев работы растянулась на долгие четыре года. Дуглас мделнно окинул помещение взглядом, он закончил. Пришло время завершить проект.
- Поли!?
- Да пап? - Из воздуха соткалась невысокая стройная фигурка с размытыми чертами.
- Совсем забыл. - Ученный одел очки. - Хм?
- Нравиться? - Фигура обрела четкость. Пред Дугласом стояла статная девочка подросток. - Я... я же должна рости?
- Безусловно! - Он прошол к столу, скинул тряпку покрывшеюся слоем пыли с рычага тумблера. - И у меня для тебя сюрприз! НО! - Ученный поднял в верх палец. - Мне придеться тебя отключить на время.
- На долго? - Лицо голограммы надуло щечки.
- Нет. Ты готова? - Когда Полина кивнула Дуглас попросил закрыть глоза и счелкнул тумблером. - Вот и хорошо. - Как глупо просить сделать то, чего заведомо не можешь, подумал он.
По всей комнате были раскиданны кабели. Рядом с машиной возвышался небольшой стол. На столе, к которому тянулись те самые кабели лежало тело. Человекоподобный скелет, внешне напоминающая человека и только. Во всем он был быстрее, сильнее и выносливей. Труд долгих трех лет. Ученый постоянно его доробатывал, переделывал, что то менял. Пока не остановился на простой идеи. Зделай себя сам.
- Поли. Поли? Ты слышеш меня? - В ответ зажужали приводы, голова чуть дернулась в сторону. - Не беспокойся, все хорошо. Открой глаза. - И снова в ответ лишь раздалось жужание и скрежет мехонизмов. - Подожди, сейчас.
Ученый подкотил экран и вывел на него центральный интерфейс машины. пробежались пальци по клавиатуре и из денамиков послышался слегка взвалнованый голос.
- Пап! Я не чего не вижу!
- Открой глаза. - Улыбнулся Дуглас.
- Но как? У меня же не...
- Теперь есть. Открой дочка, не бойся.
Стальные шторки поползли в верх и за ними блестнули пурпурные зрачки камер.
- Папа! Пап! Я вижу! - зрачки разьехались в разные стороны, независимо покрутились и сфокусировались на Ученом. - Здорово как!
- Не делай так, напугаеш кого ни буть. - Он окуратно подкрутил шайбу под стальной балкой. - Я же показывал тебе что такое косоглазие? Так, теперь поднеми руку.
Правая нога согнулась в колене подняв за собой все тело.
- Так?
- Не совсем... - Дуглас почесал затылок. - Дочка, ты очень сильная и крепкая, ты должна научиться контролировать свои конечности и прилогаемые ими усилия. Начнем с малого.
Ученый прошол в угол помещения и взял пульт, под потолком зажужал мотор поднемая на цепях корпус. Дуглас откотил стол в сторону и теперь Поли висела на высоте полуметра над полом.
- Конечно ты теперь не сможешь принемать разные формы и создовать свои причудлевые проекции, но у тебя теперь есть тело. У меня еще некоторые дела, так что предеться мне тебя пока оставить так. Поучись контролировать его. - мужчина ткнул в скелет гаечным ключем. - Позже я дороботую тактильные контуры и ты сможеш осезать все что вокруг тебя. Програмы я уже записал, изучай. - Он подошол к роботу и поцеловал его в железный лоб. - Все, убежал.
- Пап!?
- Да?
- Спасибо
Уроки давались тяжело. Если маторика рук и сочленений кистей была по ночалу затруднительна, то потом стала подобна игре. Упровляться с конечнастями в принципе тоже было не сложно, но осуществлять ими какие то манипуляции на деле труднее чем разгибать и згибать пальци. Поли раз за разом прокручивала медиафайлы оставленные отцом. Какие же сложные, люди. Дуглас подобрал краткий список упражнений и их примерные назначения. Но их вариации, только одно как человек может взять стакан воды. На меаническом уровне конечно можно запомнить все врянты и чердовать в произвольном порядке. Однако машина искала некий компромис между автомотизмом и человечностью. Тянулись часы, писались теробайты памяти. Раз за разом, постепенно у Поли стало получаться некая произвольность. Ключивым моментом в ее обучению стало решение откозаться от вариативности и преход к автономному пренятию решений. Да, некоторые жесты выглядили варварски и неопрятно, но все же это была ипровезация.
Дуглас прешол поздно ночью, он чертовски устал. Гнет тяжолого бремени делал свое дело. Сегодня он на конец решился подать доклад о новом открытие. Больше тянуть было нельзя, начиная с этого момента у него остовался всего лишь год. В мастерской играла музыка, доступа к сети в очередной раз отсутствовал. Ученый повесил пальто в холле и пошол навестить свое дитя.
- Как наши успехи? - Он окуратно перешагнул через пучек кабелей и прошол к столу.
- Очень здорово! - Зазвенел веселый металический голос. - Я многое запомнила. Но я думаю, лучше всего было бы учиться самой.
- Думаешь? - Дуглас сел в кресло и пробежался пальцами по клавиатуре. - Тогда покажи как ты себе это предстовляешь.
- Хорошо. - Поли подтянулась руками на цепях и неуклюже встала на ноги. Сочленение истерически завизжали приводами но машина исправно держала равновесие. - Я не умею ходить, но зато я прочла некоторые файлы и узнала что люди тоже в начале не ходят! - Радостно заявила она. - Там много примеров, как поднять мячь или прямо держать книгу. Но разве люди этуму так же учаться?
- Хм... Нет конечно. Я незнаю как это точнее обьяснить, дочка, люди очень сложны.
- Я знаю, и хочу тоже учиться всему сама.
- Хорошо. Полностью с тобой согласен. Как ты думаешь, как скоро ты научишься ходить?
- Скоро, очень скоро папочка.
Действительно, то, на что биологическое существо тратило бы месяца и годы, машине давалось за дни. В скоре Дуглас перевез Поли в ангар. Когда то он выкупил это место у фермера, который разорился. Людей тут не было, зато пространство имелось в достатке. С этого момента программа стала развиваться еще быстрее. Иногда Дуглас уезжал на недели в лабораторию и Поли остовалась полностью в свое распоряжении. Подумать только, мир, окружающей ее был куда больше привычной мастерской. Да, здесь не было доступа в сеть, но зато в ангаре были окна, на втором и третьем ярусе. Маленькие фортачки и ветрожи. Как то поли поинтересовалась, почему отец не разрешает ей поднематься выше второго яруса, на что тот ответил: "Упади ты от туда и неизвестно что будет, а если от туда упадет человек, то скорее всего умрет". После этих слов Поли старалась не подниматься даже на второй. Она упражнялась в маторике конечностей механического скелета. Ходила, сидела, поднимала и опускала различные придметы. Пару раз падала, когда пыталась пробежать несколько метров. Но отец всячески подбадривал ее и говорил что маленькие дети тоже часто падают. Ночами Поли стояла у окна. Со стороны козалось что она спит, однако все системы работали. Машина думала.
Возможно ли ощущать то, чего ты не знаешь. Программа не могла дать на это ответ. Когда то с ней такое уже было, но ведь она развиваеться. Разве возможно такое? Люди в таких случаях разводили руками и говорили:"я не знаю". Однако Поли не человек, значит ли это, что ее алгоритмы могут допускать эту погрешность? Скорее всего да, ведь она создона человеком. Однажды машине попался медиа файл. Фильм в котором подобные Поли, механические создания, убивали людей. Тот факт, что они осозновали себя как личность толкал их на это. Но ведь она и сама способна охорактиризовать себя как личность, или нет? Как быть в такой сложной ситуации, ведь программа вовсе не хотела убивать кого то. Этот вопрос... А та книга, в которой люди распяли сына создателя своего. Как такое случилось, почему? Алгоритмы выстраивались в цепи противоречя друг другу. Поли не смогла ее дочитать. Козалось бы, апаратной мощьности хватило бы просто пролистать ее, что бы запомнить весь текст. Но она усердно перелистовала страницы. Неуклюжие механические пальци рвали их и цепляли сразу по несколько штук, но она читала. Подобно людям, что когдато написали эту книгу. Тот факт, что машине не известо такое чувство как желать чего либо или разачерование не мешали ей сомневаться. Ведь зачем то она, создона, для чего то учеться. Возможно отец сможет ей ответить на этот вопрос. Но Поли не спешила, ей надо было понять, ей "хотелось" понять.
Фургон остоновился у ворот. Поли спрыгнула со второго яруса и поспешила к машине. Дуглас уже что то ворочал в кузове.
- Здравствуй папочка. - Шагая к автомобилю сказала она. - Что ты делаешь.
- Это сюрприз. - Он выпрямился вытерая со лба пот руковом. - Ты хочеш мне помочь?
Постоновка вопроса была подобна оброщению к человеку. Поли склонила голову чуть в бок заглядывая в кузов и кивнула. Люди называют это любопытством. Это чувство. Возможно она может проявлять любопытство. Машина подняла тяжолый гофр и жужа сочленениями потощила его в ангар. Емкасть в ее руках немногим уступала в размерах ей самой.
- Что это? - Поли поставила груз посреди помещения, за ее спиной дуглас вкатил в ангар тележку с запчастями. - Оно наверно тяжолое?
- Сейчас увидешь. - Ученый распоковал запчасти и принялся над ними колдовать. - Только я хочу что бы ты не смотрела, кстати, как прошол день?
- Ты говориш со мной как с человеком. - Голос машины был странным, казлся задумчивым.
- Да, я всегда так с тобой говорю, а что?
- Просто... - Поли отошла в сторону и села на стул. - Я же робот?
- Дочка, ты моя дочка. - Выпрямился ученый и подошол поближе. - Почему ты задаеш такие вопросы?
- Я незнаю. Я думаю, иногда мои файлы и алгоритмы выстраиваються в нелогичные цепи. Это нормально? Они правельно функционируют? Ведь исходя из всего известного я не должна сомниваться, сомнения прераготива людей. Я не могу мечтать, желать, любить. Это не возможно. Машину можно научить суждению, но оно будет другим, ни как у людей. - Поли посмотрела на Дугласа, на мгновение зрачки обьяктивов покозались одушивленными. - Я хочу быть человеком. Понимаеш, хочу. И это уже не правельно. Люди странные и сложные. Снимают кино где роботы убивают их и пишут книги где придают своего создателя. Мне совсем не хочеться кого то убивать, не потому что я немогу. МНЕ НЕ ХОЧЕТЬСЯ! - В динамики вклинился хрип и пищание.
- Успокойся.
- Я не могу растроиться. Я робот.
- Это не так. - Дуглас положил ей на плечевой сустав руку. - Пойдем, я тебе кое что покажу. - Он тоже был шокирован. Его детище, то чего он боялся, на самом деле боялось не меньше его. Машина училась быть подобной человеку. И отнють не плохо в этом приуспела, но отрицала все прпоисходящее с ней. Может пора ей расказать?
Они стояли на пустыре. Ученый держал в руках пальто. Было еще темно.
- Поли, что ты видешь?
- Землю, небо, деревья. - перечислила машина.
- Нет Поли, что ты на самом деле видешь, не торопись с ответом.
Программа начала оценивать окружение. Что же она видет кроме заложенной в нее цепи суждений и информации? Что видет человек. Механические глаза сфокусировались на горизонте, где то там зарождалось утро.
- Расвет.
- Правельно Поли. Как ты пришла к такому выводу?
- Немогу ответить, я незнаю. Но это было не очевидно.
- Совершенно верно. Не пытайся дать всему анализ. - Дуглас сел на траву. - Ты усердно пытаешься найти всему логичное обьяснение. Это не правельно. Книга, которую ты читала, это не просто книга. В ней пишут люди о Боге. Но мы не разу не видели его. Мы пытаемся его изобразить, но откуда нам знать как он на самом деле выглядит и многие из нас склоны считать что его нет. Ты же уже знаеш такие понятия как выдумка и реальность.
- Да папочка. - Поли опустилась рядом с ним. - Но ведь он есть?
- Скорее всего. Знаеш, когда я умру, я надеюсь встретьится с ним. - Ученый улыбнулся. - Люди писали это для людей. Что бы не повторять свои ошибки. Людям свойственно ошибаться.
- А машинам?
- Поли, тебя тоже создал человек. Чего же ты хочешь, всем своественно ошибаться. Но пойми, ты не просто машина. Ты личность.
- Машины, которые осознали себя как личность убили людей. Я не хочу быть такой.
- Ты проевляешь желание, способна сомневаться и рассуждать ирацеонально. Ты давно уже не просто машина. Это сложно обьяснить. Ты результат моей безолаберности. Ошибка протокола. Именно это и послужила причиной твоей уникальности.
- Тогда зачем я? Мне неведом ответ на этот вопрос.
- За тем же, за чем и все. Что бы жить.
- Папа, ты сказал что хотел бы встретиться со своим создателем. Но ведь это значит что ты умрешь. Разве люди не бояться умереть?
- Конечно бояться! И я тоже боюсь, но это не избежно.
- Значит я тоже могу умереть?
- Наверно, но это будет еще не скоро. А теперь пойдем, мне надо доработать втое тело. Я же говорил что у меня для тебя сюрприз? Раз уж ты учишся человечиским эмоциям, думаю ты поймеш что такое радость.
Когда Дуглас закончил орудовать гаечными ключами и сварочным аппаратом Поли снова включила обьективы камер. Перед ней было накрытое полотном, плоское оброзование, во весь рост. Ученный отсоеденил кабели питания, чемто пощелкал в сплетении шейных сочленений и закрыл крышку. Машина ощутила тяжесть своего тела. Странное чувство, она поднесла к глазам руки. Они были другие, не просто скелет. Кисти покрыты полимерной тканью. Поли окуратно коснулась пальцами своего лица. Ощущение прикосновение было неожиданно. Ее тело обряло осизание. Дуглас скинул полотно и перед ней открылось зеркало. Там на против стояла девушка. Рельеф тела, веки, губы, шея, она была подобна человеку. Не один в один, и всеже.
- Тебе нравиться? Помниш ты тогда сказала, что должна рости?
- Папочка! - Машина обернулась. Вспомнился жест когда дети бросаються на шею родителям. - Я бы срадостью обняла бы тебя. - Сново нарушение логической цепи алгоритма, но программа проигнорировала сбой. - Но боюсь раздовить тебя. Это... Это так здорово.
- В принципи да, ты можеш раздовить, сил тебе хватит. Однако теперь ты весешь не больше восьмидесяти килограм. - Улыбнулся учный. Подошол к ней и обнял за плечи. - Тебе еще многому учиться, но думаю у тебя все получиться.
- Пап? - Программное обеспечение поли вывило в памяти эстетический контекст. - А я теперь должна одеться?
- Да, теперь это будет правельно, ты же не можешь ходить голой.
На конец то он закончил работу, еще какие то пол года и дериктора приступят к разработке оружейного врянта оброзца, но ему плевать. Той малой части, что заявил ученый в докладе им не хватит на многое. Предеться ждать пока вещество выростит. Ведь на все нужно время. Поли уже будет полноценна. Дуглас откинулся в кресле. Оружие создаеться для войны, для убийства, но не как не во имя мира во всем мире. Ему же удалось создать жизнь. Пусть не такую, какой многие ее предстовляют. Девочка развивалась, она росла. Теперь кащунственно было предстовлять ее в виде програмного кода, она была личностью.
Поли гуляла по двору. Встроенные в ее тело рецепторы порою сходили с ума от многочисленного потока информации, но все так же игнорировались, отсекая большую часть бесполезной информации. Она твердо стоит на ногах и совсем не важно на сколько плотная по дней почва. Ветер дует, но его скорость не должна быть какой то определенной, это сейчас лишнее. Совсем не играет роли сколько перед ней деревьев, они зеленые, и плевать что это все результат химической реакции. Новое тело отлично слушалось, а его малый вес хорошо помогал держать равновесие. Теперь она могла бегать, не боясь упасть. Страх, тоже был чем то новым. Она не пыталась понять следствие его происхождение, просто алгоритм самосохронения предупреждал ее об опасностях и она старалась его принять как должное. Теперь она вовсе не могла подключаться на прямую к сети, но вполне управлялась с этим механически воздействуя на компьютер отца. Тактильные контуры по ночалу плохо расчитывали усилие и клавиатура пару раз ломалась. Дуглас ворчал, менял ее на новую и все начаналось с нуля. Однажды он поставил Поли перед выбором.
- Смотри, это яица. Они хрупкие и из них могли когдато вылупиться цеплята.
- А сейчас?
- Сейчас уже нет, человек потребляет в пищу арганику что бы поддерживать свои жизненые силы, это такие же животны, ростения, по этому в данном контексте это еда. Ты можеш не есть и не дышать вовсе, твой ресурс расчитан на долгие тысячилетия автономного существования. - Дуглас поправил очки. - Но! Это не значит что ты можеш холатно отнестись к тому что я тебе скажу. Представь что они все еще могут вылупиться и ты должна окуратно с ними обходиться что бы не раздовить. Понимаешь о чем я?
- Можно тогда я буду тренироваться не на яицах?
- Нет.
- Хорошо папочка.
Тот факт, что машина могла преченить им ущерб застовлят писать новый коды, которые бы помогали ей контролировать прелогаемые усилия. Труд был емкий, хоть и не долговременный. Поли быстро составила алгоритм, проверила его и удалила. Достаточно было знать что многи живые существа очень хрупки, а некоторые из них и вовсе не могут жить в другой среде. Человек не мог просто так дышать под водой, рыбы не могли долго находиться на суше, а змеи и ящерици должны были искать источник тепла, так как не имели способности выробатывать собственного. Мир был удевителен. Машина наблюдала как мурови тоскают травинки, как птици вьют гнезда, однажды давелось даже видеть огромного жука с большими рогами. Он дрался с соплемеником.
Теперь по ночам Поли подобно людям ложилась на кровать и закрывала глаза, она не спала как и прежде, но отключала большинство внешних датчиков и окуналась в рассуждения. Почему птици летают? Нет, это не было сикретом и всю суть вопроса она знала, подьемная сила, сопротивление. Но не это ее интересовало. Хотелось посмотреть на это с другой точки зрения. Иногда, днем она брала книги, что привозил отец и шла на пустырь, садилась по турекци и читала. Порой мимо пробегали животные, на них было приятно смотреть. От машины не пахло человеком и они ее не замечали, а Поли сидела часами неподвижно и любовалась. Дуглас все больше порожался над ее системным кодом. Машина способная на все, не имевшая ограничений, полностью отдовалась созиданию. Теперь уже не стоял вопрос о ее личности и чувствах. Отец ей гордился. Что то, что позволяло ей быть человечний многих людей, что то, что делоло ее живой, селило в душе ученного искорку неподдельной радости.
Сегодня она опять шла по пустырю с книгой в руке. Было еще темно, читать было бы не удобно. Но она отлично видела в темноте. На пригорке стоял шизлонг и маленький столик. Поли положила книгу и огляделась во круг, что то ее смущало. Кто то был рядом. Машина заглянула под стол, там сидел котенок. В памяти всплыл момент пятилетней давности. Майкл, маленький комок шерсти, всего лиш часть проекции, что однажды пойвился вместе с ней. Она сама его придумала. Этот же был не плодом ее воображения, но настоящим, живым. Поли села на корточки. Комок зашипел и забился поглубже, боиться. В полне естественно что она может вызывать у кого то страх, отец говорил об этом. Он многое обьяснял, но еще на большее в природе не существовало ответов. Если сейчас сунуть к нему руку, то котенок скорее всего вцепиться в нее когтями и ей будет больно, или должно быть больно. Эксперемент конечно стоящий, но проверять не хотелось. С недавних пор программа научилась мыслить ирацеонально. Можно поднять стол и котенок скорее всего убежит, или попытаться достать его палкой. Но можно преченить ему ущерб, нет, врянт с палкой не подходил. Отец говорил что биологические существа питаються органикой, надо спросить, что есть котенок. Поли встала и пошла обратно к ангару.
Дуглас спал на раскладушке, он не поехал дамой. В лабаратории работа зашла в тупик. Материал, разработаный ученым все время приносил различные результаты, а сам Дуглас старался лиш следить за ходом иследований, чем принемать в них участие. На этой недели решино было свернуть работы и дать отдохнуть персоналу.
- Пап? - Кто-то тряс его за плече. -Пап, а что едят котята?
- М? - Ели разлепив глаза, ученый сел на раскладушке. На него из темноты смотрели два огонька фоторезисторов Поли. - Дочка, что случилось?
- Ничего папочка, я просто котенка нашла... Он зобиля под стол и я не знаю как его вытощить. Что едят котята?
- Ну смотря какого они возроста. Он слепой?
- Нет. Он шипел и... я не стала его трогать. Он меня боиться.
- Понятно. - Дуглас встал, размял шею и прошлепал босыми ногами к холодильнику. - Дорогая, если ты видишь в темноте, это не значит что видят все.
- Я не хотела тебя будить. - Заявила она. - Но да, как бы ты иначе мне ответил? Извени.
- Ни чего страшного, это достойно. В конечном итоге, люди могут в состояни полудрема давать некоторые ответы на заданные им вопросы. В коледже я не просыпаясь мог послать своего соседа, когда тот громко шумел. Так о чем мы?
- Что едят котята.
- Вот. - Он протянул ей покет молока. - Возьми блюдце и налей чуть чуть. Котята любят молоко.
- Хорошо, спасибо пап. Извени что разбудила.
- Ни чего страшного. В моем возрасте уже вредно много спать.
Идя по пустырю, Поли еще издалека заметила маленького мальчика рядом с шизлонгом. Человек. Она остановилась. Программа не могла решить, идти ли ей дальше. Ее испугался котенок, что мешало маленькому человеку проевить к ней тоже чувство? Ни чего. Ведь она только внешне похожа на человека. У людей слабое обоняние, они плохо видят в темноте, но это еще ни чего не значит. Поли накинула капюшон куртки. Теперь она одевалась. Машина не могла замерзнуть и простыть, просто у нее не было желания отличаться. Чтож, можно попробывать. Она медленно подошла и остановилась в десяти шагах от мальчика. Тот упорно ее не замичал.
- Кис кис кис. Иди ко мне маленький. - Звал он котенка. - Я тебя не обижу.
Не ужели они понимают друг друга? Врятли, просто люди часто пытаються установить контакт с окружающим себя миром. Машина поправела капюшон.
- Привет.
Мальчик реско обернулся и уселся на попу.
- Здравствуйте. - Испуганно выдовил он. - Извените, мис, я просто хотел достать своего котенка. - Он поднялся отряхивая штаны.
- Хорошо. - Поли кивнула, маленький человек принял ее за себе подобного. - Мне кажеться его можно выманить, котята ведь любят молоко? - Она протянула пакет мальчику.
- Да. - Паренек кивнул пренимая из ее рук пакет. - Спасибо мис.
- Вот, держи блюдечко. - Поли отдала его маленькому человеку и отошла чуть в сторону. - Не буду мешать.
Мальчик налил молоко и поставил его около стола. Катенок мяукнул, но вылезать не стал. Тогда мальчик отошол и сел рядом с Поли.
- Почему ты меня не боишся? Ты же не знаеш кто я. - Программа выстраивала новые логические цепи. Это было интересно и странно одновременно.
- Незнаю мис, вы выглядите доброй.
- Доброй? - Поли внимательно посмотрела на маленького человека. Интересный вывод. - Спасибо.
- Мис, а вы тут живете?
- Нет. - Почемуто ответила она. Отец говорил что нельзя так просто доверять людям. - Просто иногда прихожу сюда. А ты?
- Теперь наверное. - Он шмыгнул носом. - С тех пор как папа ушол от нас, Маме стало не по корману жить в городе и мы перехали сюда. Мы в фургоне живем. Вон там. - Маленький человек повернулся и покозал рукой куда то в сторону.
- Там... - Поли проследила за жестом. До дороги было около мили. Давольно далеко. - А как твой котенок попал сюда?
- Собаки. - Развел руками он. - Я незнаю откуда они взялись.
- Понятно. - Собака легко могла задрать котенка, ему очень повезло. - Тогда давай достанем твоего котенка и я провожу тебя немного до дома. Отец говорит что ночью опасно ходить одному.
- Тогда почему ты ходишь?
- Я люблю ходить ночью.
Из под стола покозалась мохнатая мордочка, она обнюхивая траву потихоньку приблежалась к миске.
- Вот он. - Шопотом сказал мальчик.
Котенок засунул мордочьку в миску и громко фыркнул ткнувшись носом в молоко, а потом с апетитом начал его лакать.
- Пусть поест, биологи... - Поли осатновилась на полу слове. Алгоритм следовал простым понятиям, маленькому человеку не нужны такие подробности. - он наверное голоден.
- Хорошо. - Кивнул мальчик.
Они сидели и смотрели как котенок пьет молоко. Машина старалась не фексировать полные файлы памяти. Скоро начнет светать и тогда маленький человек поймет что она робот. Пусть лучше котенок допьет молоко, потом Поли отвидет их домой и сама вернеться к отцу, что бы обо всем расказать.
Дуглас был азадачен. Несомненно Поли пренела правельное решение, но теперь была вероятность того, что о ней узнают. Это было не безопасно. Надо было все разузнать по подробнее.
- Как он отнесся к твоему появлению?
- Он принял меня за человека.
- Это хорошо.
- Я не показывала своего лица, было темно.
- Понятно. - Ученый тер переносицу сидя за столом. - Ты не знаеш откуда он?
- Да, я знаю. - Поли сидела на балке между первым и вторым ярусами. - Они остановились не далеко от нас, у них фургон. - Машина чуть помедлила и продолжила, чательно подбирая слова. - Он и его мама. Женьщина находиться в тяжолой алкагольной зависимости. Меня она не видела, но я просканировала фургон.
- Вот как? Его мать злоупотребляет?
- Да.
- Печально. - Дуглас встал из-за стола и прошол к опоре. - Поли, слезь на минутку.
Машина споро перехватилась руками за балку и спрыгнула вниз. Ученый всматривался в ее лицо.
- Люди бояться того, чего не знают. - Продолжил он. - Мне надо продолжить работу, зделать тебя еще болие похожей на нас.
- Я понимаю. - Машина знала о чем говорит отец. - Мое лицо, ты хочеш его изменить?
- Нет дочка. - Дуглас провел по механической скуле ладонью. - Теперь ты сама будеш менять себя, я лишь дам материал.
Раньше ему казалось что в этом нет нужды, но теперь было очевидно. Рано или позно, она пердстанет перед людьми. Зная свой род, можно было легко догодаться какую это вызовет реакцию. Конечно многие машины уже существовали. Их во всю использывали военные и ученые, многие компание эксплотировали подобные механизмы. Но просто так, машины еще ни когда не жили среди людей, они всего лиш выполняли какую то работу. Время, когда это станет обыденостью, еще не настало. Поли была похожа, безусловно семьдясят процентов ее поверхностных тканей были пластичны и могли регенирировать подобно коже, но это была не кожа. И с этим нужно было что то делать. Ученый работал. Машина уже тредий день не выходила из ангара. Дуглас всячески подберал составы и менял их соединения, но не мог добиться успеха. Уже чувствуя обреченность он уселся на стул и запрокинул голову.
- Ты устал. - Поли присела рядом и положила руку на колено отцу. - Отдохни, людям нужен отдых.
- Я незнаю как решить эту проблему. Ты вылетый человек, но у человека не бывает серой, резиновой кожи.
- Зато у людей бывают морщины. - Машина провела пальцем по его лбу. - И многие люди этого стыдяться.
- Марщины! - Осенило ученого. - Точно, стыдяться! Как я сразу не догодался! - Он вскочил и помчался к шкавчику, на ходу скидывая халат. - Ты же девушка?
- Незнаю папочка. Внешне наверно да, ты же создал меня такой.
- Да-да, знаю. Но что делают все девушки?
- Папочка, я не знаю. Что они делают? Есть много вещей.
- Скажи. - Запрыгивая в штаны тороторил ученый. - Почему ты носиш эту куртку?
- Я одеваюсь как люди... - Начала Поли, Дуглас ее перебил.
- Нет дочка, почему ты носиш именно эту куртку? Чаще чем остальные.
- Она. - Машина огледела себя. - Она мне нравиться, она красивая.
- Вот! Она красивая! Понятие красоты, девушки хотят быть красивами. - Уже выбегая из ангара кричал Дуглас. - Я скоро вернусь, не уходи ни куда.
Через несколько часов он и вправду вернулся. Широко улыбаясь он шагал к ангару с огроменной коробкой. Поли тут же поспешила помочь отцу, но коробка была на удевление легкой. Дуглас прям сверкал и лучился счастьем.
- Что это? - Спросила Поли.
- Это? - Ученый рассейно посмотрел на коробку. - О! Это то, из за чего твоего папочку чуть не сочли сумасшедшим. Предстовляеш как смотрели на меня продовщицы? - Он проследил за реакцией машины и махнул рукой. - Сейчас все покажу.
В коробке окозалась груда херургических инструментов, крема, косметика и журналы моды. какие то балончики и еще много всего, применения чему Поли не могла бы найти, если отец не описывал каждую вещь минут по десять к ряду. Потом он и вовсе уселся за монитор компьютера и начал тараторить без остановки. Руки порхали по клавиатуре словно бабочки, Дуглас творил.
Когда Поли сново открыла глаза, перед ней в зеркале стояла обнаженная девушка. У нее были рыжие волосы до плечь и светлая кожа. С момента как ученый превез коробку прошло чуть больше недели. Все это время он коректировал составы и раз за разом наносил их на пробники. Полимер действительно не уступал по всем качествам коже. Он был мягкий и элостичный, но в разы крепче. Волосы, ресницы, брови, все было в точности как у людей. Поли окуратно вырвала волосок. Тактильные контуры тут же сообщили об этом. Настоящии. Это было удивительно. Она повернулась и посмотрела на ученного. Теперь у нее были не провалы обективов, но детально иметированные глаза карего цвета.
- Как ты это сделал папочка?
- Это долгая история. - Улыбнулся ученый. - Когдато давно, я был знаком с одним талантлевым человеком. - Он подошол и накинул на Поли халат. - Его идея была инавационна. Человеческое тело не так надежно, как хотелось бы. Мы можем обжечься, порезаться, много способов получить увечие. Так вот в свое время мой колега предложил одну маленькую идею. Создать искуственную кожу, которая бы могла прежиться к человечиским тканям. И мы почти приуспели в этом. Выростить можно все что угодно, но увы. Оброзец окозался таксичен для человека. Он плохо прижевался. Еденицы одоптировались, у остальных произошло отторжение. Проект закрыли. - Дуглас печаль вздохнул. - Однако, те, к кому прежился оброзец и по сей день чувствуют себя хорошо. Этим же материалом покрывают протезы.
- Она отвалиться?
- Нет, я все продумал. Волосы, кожа, все это будет постоянно регенирировать за щет твоего источника питания. Она так же чувствительна как и должна. Теперь если ты получиш механическое повреждение, порежишься или поцарапаешься, твои сенсоры сообщат тебе об этом, скажем так, ты почувствуешь боль. Даже при полной потери внешнего слоя, со временем твое тело его опять наростит.
- Как у людей... - Медленно произнесла Поли.
- Как у людей. - Кивнул ученый. - И стричься тебе тоже предеться, как людям.
Обращаться с косметикой было просто и весело. Машина легко расчитывал тона и процент ихнего нанесения. Сначало пробуя все подрят, потом отсикая неудачные врянты Поли начала "создовать себя". Волосы соброла в тугой хвост, так они не мешали обзору и было куда привычней. Лицо слегка покрыла пудрой, подвела глаза. Программе было не понятно зачем все это, но отец настаивал. С ее точки зрения она не плохо выглядила и тогда, когда просто была механическим подобием, зачем ей постоянно себя изресовывать если потом это все равно предеться смывать? Однако со временем продцедура приелась. Чуть позже переросла в "привычку" и в конце концов стала неотемлемым занятием. Конечно машина не брезговала проигнорировать это важное дело, но всячески, когда покидала ангар, приводила себя в порядок.
Поли сидела на пустыре, погруженная в глубокий самоонализ. Она живет, может есть и пить, делать какие то выводы и принемать решения, теперь вот еще надо следить за своим внешним видом. Может ли она считать себя человеком? Нет. Машина упорно отрицала тот факт. Хотя отец часто говорил. Что сам человек создан из сплошных отрицаний и противоречий. Курильщик, скажет что может в любой момент бросить и не курить. Душевнобольной ни когда не признает себя таковым. Убийца все время будет оправдывать себя, ища мативацию к своим поступкам. Тем же сейчас занимаеться и она. А стоит ли? Отец сказал:"Созданы, для того, что бы жить". Она жила. Медленно поднявшись машина почувствовала неприятное ощущение, тактильный контур сообщил о нарушении целостности оболочки. Поли посмотрела на ручку стула, из нее торчал гвоздь. Надо бы починить, а заодно и составит алгоритм реакции на подобные воздействия. Отцутсвие таковой выдоет ее истинную природу, это не правельно. Машина загнула пальцами торчащий гвоздь и пошла к ангару.
Дунлас некоторое время не мог понять, чего хочет Поли. Ему было непросто усвоить, зачем машине реагировать на боль? Зачем спать и видеть сны? Лично он бы не откозался игнорировать садины и не смотреть ночьные кошмары. Однако она была настырна. А это уже характер. Ученый всерьез подошол к вопросу. Сначало собрал простейшую схему и продимонстрировал ее в действие. Лампочки индикаторы загорались с разной интенсивностью, когда Дуглас тыкал шилом в свиной окорок. Пояснял степень и силу воздействия, что человек способен терпеть боль, в зависимости от силы воли. На вопрос:"Что такое сила воли?", Дуглас какого то определенного ответа дать не смог.
- Ну незнаю, это трудно обьяснить, очень сложно. Я приведу один пример. - Дуглас набрал на клавиатуре искомое и начал читать с экрана. - Этого Офицера зарубежные репортеры назвали "ТАНК", будучи четырежды тяжело раненым и истекая кровью он продолжал спасать детей из обрушевшегося здания школы.
- Он мог умереть?
- Да, конечно.
- Тогда почему он зделал так?
- Незнаю дочка. Там были дети, кто если не он? Мы способны игнорировать инсктинкт самосохронения. Ты еще не знаеш на сколько жестоки на самом деле люди, даже по отношению к себе.
- Я не понимаю. - призналась машина.
- Это не страшно, со временем ты все узнаешь. А пока что не забивай голову.
- Не забивай голову?
- Больше упрожняйся в полемике. - Ученый улыбнулся. - Это оборот речи. Ну, так что тебя еще интересует?
- Сны, люди спят.
- Это сложнее всего. Мы до сих пор многого не знаем. И тут я врятли помогу, можеш сама поискать связанную с этим информация. Только не сломай клавиатуру.
- Я постораюсь. - Поли попробовала улыбнуться, этот жест ей очень нравился. - У меня получаеться?
- Условно да, молодец, тренеруйся.
Ученый уступил ей место и начал собираться на работу. Когда он ушол, машина уже полностью углубилась в поиски. За часы проведенные в сети так и не удалось подчерпнуть что то ценное. Химические реакции, импульсы мозга, но все это было не то. Казлось люди писали о том, чего вовсе не знали. Слишком сложно написанно, но скорее всего ответ куда проще. Поли решила пройтись. Нужен был иной поток информации.
Машина шагала по пустырю, медленно переступая с ноги на ногу. Так, как то делали подобные ее создателю. Ведь можно просто идти, торопиться или вовсе прогуливаться. Поли сама подбирала себе походку, в ущерб полезного коифицента действия. Особенно ей было интересно, как ходят модели. По всем расчетным данным, такая была мение устойчивой и опасной. Но модели на удивление редко падали. Предпочтение же машина отдовала статным людям, как в старом кино. Очень запомнилась походка того офицера, о котором читал отец. Странный человек. В медиафайле он спокойно шол к пролому, брал детей и возврощался, обсалютно не обращая внимания на выстрелы и пылающей огонь. Странный человек, тоесть можно сказать что человек. На деле такой же робот, но из крови и плоти. Вот и ответ. Сила воли, холоднокровное мышление. Ведь если представить, что офицер запрогромированная машина, то все становиться куда проще... Нет, все же не то. Надо еще кого то спросить, нужно больше информации.
- Здравствуйте!
Поли обернулась, к ней размахивая руками бежал маленький человек.
- Привет. - Ответила она. - Как твой котенок?
- Хорошо, я покормил его. - Мальчик догнал ее и теперь шол рядом. - Меня Виктор зовут.
- Очень приятно Виктор, я Поли. - Машина фексировала тот факт, что даже при свете дня ее все равно принемали за человека.
- Мис Поли, а вы уезжали? Вас долго не было.
- Нет, я была занята. Помогала отцу.
Они подходили к тому месту, где машина впервые встретила мальчика и его котенка. Было тепло и безветренно.
- А что вы читаете? - Маленький человек покозал на книгу в руках Поли.
- Это? Фантастика, о том как человек попал на Марс.
- А что такое Марс?
- Другая планета, пустая и безжизненая. Но в книге на ней бурлит жизнь.
- Интересно наверно. - Мечтательно посмотрел в небо мальчик.
- Виктор, а скажи мне, что такое сила воли?
- Ой, я незнаю мис Поли. Ну это когда я хочу вот сладкое, но не ем.
Странно, программа проаналезировала сказанное, но вывод был еще куда мение понятен чем в примере с человеком спосающем детей.
- Интересная точка зрения. - В слух сказала она.
- Мис Поли?
- Да?
Они дошли до шезлонга и Виктор уселся на столик.
- А вы почитаете мне?
- Конечно почитаю.
- Спасибо, а то мама ни когда не читает мне.
Общаться с маленьким человеком было интересно. Ребенок говорил непонятные, но на столько простые вещи. Улыбался, часто спрашивал о всем на свете, смеялся, гонялся за бабочками. Смотреть как он живет и общаеться с миром куда увлекательней, чем изучать медиафайлы. Машина сама узнавала все больше, и о людях, и о себе.
Теперь они часто встречались, Поли читала ему книги, мальчик делился своими впечатлениями. Оказываеться текст написанный в книге был не только информацией, люди могли ее воспринемать по своему, фантазировать. У машины не получалось, но она с удовольствием слушала как предстовляет себе те или иные вещи Виктор. Маленький человек, был не просто живим существом, а чем то хорошим и нужным. Когда поли спросила у отца: "Почему так?", Дуглас ответил что это проявление заботы и мальчик ей дорог.
- Это очень замечательно Поли. Забота, это когда ты делаеш что то, очень хорошое для другого человека, что то, что помогает ему жить в радости и тепле. Ты понимаешь?
- Да, я часто говорю с ним, упрожняюсь в полемики. И еще, я спросила у него, что такое сила воли.
- И?
- Это когда он хочет сладкого, но не ест.
Дуглас засмеялся, Поли долгое время не могла понять почему, но ученый все обьяснил как только успакоился.
- Это очень милый и по настаящему детский пример.
Время вновь потекло своим чередом, Дуглас работал, маленький Виктор и Поли гуляли по пустырю. Иногда они играли. У машины хорошо получалось, она уже многому научилась. Ее манера поведения и диолект стал совсем похож на человеческий. Между вылазками в лабораторию и работой в своих бумагах, Дуглас переодически вносил в ее тело дополнительные функции. Мир казался беззаботным и радостным. Теперь Виктор заглядывал в ангар к Поли, отец был не против. Дугласу было удобно когда они были по близости, ихняя возня и голоса наполняли старое сооружение жизнью. Хотя ученый обмнывал себя, на самом деле ихнее пресудствие селило жизнь в нем самом. Его порожало бездействие матери Виктора, малец иногда остовался на ночь. Казалось он мог вообще не возвращаться домой, женьщина бы этого вовсе не заметила. Однажды он даже под каким то предлогом заглядвал к ним в фургон. Увиденное остовляло желать лучшего. Шли недели и месяца. Наступила осень. Похолодало не сильно, но солнце светило уже не так, как прежде. На улице часто шол дождь и дул сильный ветер. Для Поли это не состовляло больших неудобств, что нельзя было сказать о остальных. Дуглас ходил взволнованный, приближался день первых испытаний образца. В лаборотори готовились к велечайшему событию. Паралельно этому, ученый готовился к еще более важному шагу. Он чательно подбирал документы и состовлял картотеку. Все было так сложно и так просто одновременно. Поли ни когда не существовала на бумагах, но что с ней станет потом, когда Дуглас умрет? Ей нужны были документы. И вроде все было готово, но ученый нервничал. С тех пор, как ввели электронные паспорта, их мало кто подделывал. Да, теперь люди жили почти по две сотни лет к ряду, спасибо фармакологии. Но что делать спустя двести лет, Дугласа тогда уже и в живых то не будет. Все же он надеялся что у Поли с этим не будет проблем.
- Запомни и хрони эти файлы, при возможности доробатывай. В алгоритм заложенна небольшая смена внешности каждые сто-сто пятьдесят лет. Запомни, без документов тебя не оставят в покое. - Говорил он, продолжая работать. - Можеш чередовать свои внешние данные, иногда так бывает, что через столетия появляються внешни похожие люди...
И машина запоминала. Она уже многое знала о людях, люди легко могли уничтожить все, что не могли принять. Это было жизненно необходимо. Порой Поли мечтала. Теперь она могла создовать програмные коды илюзии, миры которых на самом деле нет. В этих мирах отец был всегда молод и полон сил, не сторел и не устовал, как робат. Но в мире реальном он был человеком, и как любой другой сторел. Спросить, хочет ли Дуглас жить вечно машина не могла, ведь и так ясно, хочет, но будь такая возможность, не сочтет за дерзость откозаться. Она это понимала и вопрос оставался не заданным. Наверно Виктор, будь он по старше, ответил бы так же. На счет других людей Поли сказать не могла. Были и такие, что хотели жить вечно. Но как правило они являлись злодеями и теранами.
Этой ночью опять лил дождь. Отец спал на втором ярусе, а Поли сидела внизу, у окна с книгой. Как много она их прочла, как много она их могла запомнить. Может по тому она намеренно затерала часть текста в памяти, или это уже было непреднамеренно, на каком то подсознательном, автоматическом уровне. Ведь если ты что то забыл из книги, можно вновь взять ее и пречитать, снова ощутить тяжесть бумаги, плотность корешка в руках. От анализа отвлек громкий хлопок, датчики тут же сообщили что это не гроза. Машина прислушалась, Дуглас тоже поднялся с кровати и подошол к окну.
- Дочька, ты слышала?
- Да, это взрыв.
- Странно, что бы это... - Ученый посуровел. - Поднемись на верх, посмотри на фургон где живет Виктор.
Поли быстро взобралась на третий ярус и сфокусировала зрение на фургоне, он горел. Машина реско спрыгнула в низ.
- Он горит. - Спокойным, ровным голос оповестила она и тут же побежала к выходу. Программа моментально сформулировала мативаци, приняла решение и приступила к исполнению.
- Подожди, я с тобой. - За спиной кричал ученый. Но Поли уже бежала, ее стальные мыжци моторы все быстрее работали, придовая телу небывалое ускорение.
Не прошло двух минут, как она подбежала к месту пожара. Датчики тут же установили степень опасности, машина намеренно их проигнорировала. Только действие, только движение. Тактильные контуры бесились от перепада температуры, было невынасимо жарко. машина шогнула в огонь. Затрещала кожа, лопаясь на внешней обшивке корпуса, моментально расплавились волосы. Поли уперлась ногами в землю и оторвала часть стены фургона. Виктор лежал на полу укрывшись одеялом и прижемая к себе котенка, его мать чуть дальше, рядом с местом взрыва. Лицо и грудь обезображенны, признакав жизнидеятельности нет. Машина окуратно подняла маленького человека и выпрыгнула на ружу.
По металу били холодные, тугие струи воды. Тактильный контур сообщал о множественных повреждениях, некоторые сенсоры давали сбой, из динамиков лился треск и взвизгивание. От машины поднимались клубы пара. Когда Дуглас подбежал, фургон уже полностью бфл обьят огнем и полыхал во всю силу. В нескольких десятках метров на коленях стаяла Поли и прижемала к груди завернутого в одеяло мальчика. Ее тело было обезображенно, один фоторизистор лопнул и искрил.
- Дочка! - Кинулся к ней ученый. - Дочка! Как ты?
- Она не подовала признаков жизни, я не могла помочь. - Подняла на него взгляд машина, протянула Дугласу мальчика. - Но он жив, и котенок жив. - Динамики снова захрипели, она улыбнулась и когда Дуглас взял Виктора на руки, Поли медленно осела, заволиваясь на бок, фоторезисторы потухли.
Мальчик внезапно пришол в себя, он посмотрел на ученого. Мужчина плакал прижимая его к груди. Виктор перевел взгляд на лежащию на земле Поли и тоже всхлипнул.
- Дядя Дуглас, а что с ней? Что с Поли?
- Все хорошо Виктор, Поли устала. Она спит.

- Тогда зачем я? Мне неведом ответ на этот вопрос.
- За тем же, за чем и все. Что бы жить.

Было неимоверно больно, если ты знаеш что такое боль. Она не знала этого ощущение. Было тяжело, но и это чувство ей не ведомо. Огромные кранштейны поддерживали ее тело. Машина вздохнула. Воздух, пропитанный тонкими нитями масел и припоя, странно, раньше ей не доводилось этого ощущать. Медленно открылись глаза, в агнгаре было темно, работал компьютер, освещая часть помещения. Рядом, в кресле спал Дуглас с котом на коленях. Что случилось? Программа зафиксировала новые протоколы памяти. Все это время она находилась в отключенном состоянии, подобном сну, и все это время ей что то снилось, писались протоколы. Как когда то машина подтянулась на руках и опустилась на пол, звякнули приводы. Ученый открыл глаза и реско повернулся на звук. Перед ним стояла Поли, расшатываясь из стороны в сторону, крепко вцепившись в балку опоры.
- Поли!
- Привет папочка. - Улыбнулась она. - Что со мной случилось?
- Господи! Да разве это важно?! - Кинулся к ней Дуглас и помог дойти до кресла. - Главное ты жива и здорова!
- Я не могу заболеть, папочка, я робот. - с укоризной в голоси произнесла машина. - Но со мной что то не так, ты как то улучшал меня?
- Нет. - Удивился ученый. - С чего ты это взяла?
- Незнаю. Просто показалось. - Совсем по человечески улыбнулась она. - Знаешь, а мне сон преснился...
Прошли годы, разработки оружия с треском проволились, проект закрыли и Дуглас с чистой совестью ушол на пенсию, зная что специально сломал формулу синтеза и тем самым избежав кодострофы. Они перебрались в город, ученый старел, ему тяжело было в дали от людей. Через знакомых он достал документы для Поли и теперь она спокойно могла жить среди людей. А еще спустя семь лет Дуглас умер от старости, счастливый, дома в своей кровати, зная что он прожил жизнь не зря. Когда его не стало, Поли продола дом, и вернулась в ангар, теперь он пренодлежал ей. Пустое, трехярусное помещение очень преоброзилось. Машина, собирала и ченила старую технику, переодически возврощалась к людям, общалась, училась чемуто новому и как прежде читала книги. Теперь она вовсе не отличалась от людей.
Однажды, днем, как и десять лет назад она сидела на пустыре. На коленях у Поли спал котенок, маленький отпрыск того, что когда то она нашла здесь. Рассохшийся столик увенчала миска с молоком и книга.
- Мис! - позвал кто то.
Поли повернулась на голос, к ней по полю шел юноша лет двадцати.
- Здравствуйте мис. - Улыбнулся он. Что то было в нем знакомое и машина начала искать определение. - Вы меня помните?
- Привет. - Кивнула она. - Ты ведь знаешь, да Виктор?
- Да мис Поли, еще тогда знал. - Смутился он. - Просто я пришол сказать спасибо. Ни когда не думал что робот...
- Вот и я не думала. И это опрометчиво, нельзя что бы кто то знал о моем происхождении.
Я ни кому не говорил и не скажу. - Попятился назад Виктор.
- Ты испугался, но это не правельно. Вредно читать фантастику где такие как я убивают таких как ты - Поли погладила котенка и окуратно опустила его на землю. - Отец говорил: Это жизнь дочка. Отняв ее уже не вернешь. - Машина поднялась с шезлонга и опять поранила палец. - Вот ведь... Все забываю починить. - Она в очередной раз загнула его пальцами и направилась к ангару.
- Мне жаль что дядя Дуглас умер.
- Мне тоже. Но это естественный ход вещей, когда я умру, я надеюсь встретьится с ним. - Остановилась она и посмотрела в небо. - Как ты? Нашол себе жилье?
- Нет пока, я недавно вернулся и мне в принципе не куда идти. Отца я не знаю а мамы больше нет.
- Можешь жить у меня. Место много. - Поли вновь развернулась и продолжила путь. - Пойдем, ты наверно голоден, людям нужна пища для поддержания жизни.
- Поли?
- Да.
- А как зовут кота?
- Незнаю, а давай назовем его Майком.







Comments: 2 | Post comment
17.09.12 01:26   |    Человечность  ru
 Насри соседу на копот, и дай врагу по печени...
Но не забудь нарвать цветов лугу, старушке сумку подыми и покорми кота,
Короче, будь по человечнее.
Post comment
updated 25.11.11 22:16
04.10.11 16:38   |    сны
 ru
 Вам снятся сны? Многим он снятся. Иногда они пугают и мы зовем их кошмарами, иногда радуют, порой в них случаются самые невообразимые желания в плоть до иротическких фантазий. С одной стороны это тоже не плохо, за всю ночевку это занимает не болие нескольких доли сикунд, но согласитесь, кажется таким долгим? А порой они бывают на столько реальными...
...Не похожими на все остольные, виденные рание. Я не скажу точно, что этому виной. Богатая фантазия или эмоциональное насыщение за день, клочки памяти услышанные тут и там. Я больше ни чего не скажу, спите и возможно вы увидети сами...

Усталость как водится приходит неожиданно, даже если ни черта не делал всю ниделю. В такие моменты хочется залезть, укутотся в одеяло и пару дней вообще не покидать удобное лоно кровати. По себе знаю, на работу через пол часа, а я сижу по циплячи на стуле, завернувшись по самый клюв в теплое одеяло под которым я еще четверть часа назад спал. Даже влитая в себя кружка кофе должного влияния на организм не оказывает, ну заколотилось сердце побыстрее, спать то все равно хочется. Через силу, в спринторском темпе одеваюсь, в зубах сигорета, в глазах спички, на работу. В пути я больше всего напоминаю зомби с обилием вредных привычек. По тротуаром плетутся люди, все как один, куда-то спешат. По дороге такие же, вечно занятые собратья, на железных конях из не откуда в никуда. А я иду себе, на автомате перестовляя ноги, монотонно втягивую свежие выхлопные газы и выдыхаю в ихнее окружение чистички своего вклада из никотина и углекислого газа. Хренова осень, все время спать хочется. Это не беря в расклад то, что в другие времена года мне удается найти такие же опровдания непосредственно связанные с зимой, весной и летом.
Воскресение, народом на своих улицах Москва не особо изобилует но по графику мне все равно на работу. Так что, еще одним угрюмом фейсом на госслужбе больше. В состоянии полуодыкватности ступаю на порог мыслями о... О чем бы вы думали в пол девятого утра в воскресенье на пороге собственной работы? Хм, дело ваше, но больше всего хочется видеть падующие с неба боеголовки. Продолжая свой марш, желаю всем встречным доброе утро, хотя сам понимаю что вру. Ни хрена оно не доброе, добрым оно бывает только в пол двенадцотого дня. Расписываюсь в журнале что мол, вот он, явился нести службу. И отчяливаю на пост. Идти через тереторию в выходной для остальных сотрудников, это что-то. Сиквел судного дня. Пустой, измятый контейнер, фон из зоводских труб на горизонте и столь старых зданий, что кажется со времен их постройки в лету канул не один век. Во многом оно так и есть конечно, некоторым уже и по два есть. Эти вездисущие газеты, прилетающие непойми от куда, и кучками стелящиеся в лужах, листва, щебень. Чернеющие кроны лысеющих деревьев. Заборы со ржавой колючкой в которых запуталась и умерла не одна кошка. Кстати, вот только трупов не хватает, а так вот он, постнуклер в своей кросе. А вон у ворот и будка три на три, в которой мне дежурить ближайшие двадцать четыре часа. Стойте, три на три, да я льщу ей, в полный рост ляжиш и мокушке с пятками по червонцу до стен не хватает. Выходит два на два. Зато все удобства, кроме толчка, крана, и холодильника. Кароче ни каких жизниных благ.
Сменьщик встретил меня бодро, он то знает что дома лихвой притопит то что не доспал на работе. Завидую, честно и не скрывая.
- Здарово. - тянет руку.
- доброе. - жму конечно а сам из под капешона злыми глазенками смотрю.
- Ну чего, все...
- Сломалось и не работает. - не дою договорить. - Ключи тут?
- Ага, вон! - ключи как всегда на гвоздике, вбитым под самый потолок.
- Ну счастливо. - я не со злости такой, но сонливость берет свое. Сожусь в кресло и начинаю по тихоньку отьезжать. То что он еще не ушол а я уже в полузабытии, да ну это вопрос времени. Конечно я все проверю, ворота, шлакбаун, телефон. Все сделую, когда проснусь. А сейчас на автопилоте открою ему эти самые ворота, он уедит и я стоически буду дежурить, охроняя тылы своей незобвенной родины. Вот для начала в газету гляну. РБК дейли? Нет, сразу спать, ни каких газет с полетическим поносом. Вся романтика в том что я тут, а директора дома или на даче, отдыхают и тд и тп. Со своими то способностями знания когда надо спать чутко, а когда как тварь, я легко вырубаюсь и могу проснутся от молейшего шороха. Исключение, если вчера я пил, тут только как тварь и ни как иначе. На все попытке из вне разбудить меня либо, уйди по хорошему, либо лицо поломаю. Неважно кто будет, где будет, ответ всегда однообразен.
Еще с армии я привык спать в током положении в которым предстовляет возможность, а возможности и человека ого-го. Там я был часовым периметра, и в лесу спал прям в сугробах под елками. Иногда на КПП. Тут вообще выдумка опережала все фантазии, так как стульев не было, пол был вечно влажным и можно было легко простыть, а проезжая часть отскоблена до офальта и спать на нем желания вообще не возникало. Небольшие ТТХ автомата Калашникова, АК 74 имеет длину равную косому углу в створках двери что позволяет уперев его дультым тормозом компенсатором в угол косяка где пол а прикладом в противоположный угол и разместить свою жопу на последнем, закинув ноги на мушку. Скажу вам, давольно таки удобно. Правда позволяли мы себе такие фокусы когда нас на пост выгоняли по два человека. Дабы не ослаблять бдительность до полного нуля. Тут же явно до ормейских стандартов дело не дошло и имелся как минемум стул, плюс топчан. Приоритеты сразу поставили топчан на первое место.
Как я проволился в сон, заметить мне конечно же не удалось. Но то как этот сон начался и когда я понял что это сон, немного сбило меня с толку. Проснулся я все в той же коморке, укрытый солдатским одеялом с так приевшамися в памяти, тремя голубоватыми полосками по концам синего прямоугольника. За окном было на удивление солнечно, на столе все так же изрегал через динамики по бокам от матрици содержимое папки моя музыка, маленький белый нетбук. Я недавно его поченил и теперь он был частым моим спутником. Кое как поднявшись с топчана оделся, закурил, а рас закурил, надо посрать. оставленная на тумбочке РБК дейли тут же была измята до состояния подтирки убрана под мышку для использования по назначению. Я зевнул и вышел за порог, вот тут то меня и накрыло. Будка находилась на выступе какой то скалы, или чего то подобного, гдето рядом гремел водопад. Он явно находился выше, по тому что к поргу моей будки несло прохладным, влажным ветерком, полным свежасти. Не мысленно, неописуемо, полностью обескуражин и в состоянии восторга был я, хотя на деле это звучало немного иначе, но смысл несло в себе тот же. Продемострировав познания матерной речи я с дебильной улыбкой вернулся в будку и зачем то свернул одеяло в трубку, перетенув сложанные конци не весть откуда взявшейся веревкой. Странно, но видя пейзаж, открывающийся за окном я наверно думал пойти растелить его гденебуть в тени древесных крон на береге пробегающий с низу реки и отдохнуть. Перекинув через голову импровезированное колцо одеяла, снял с гвоздика ключи и был таков, покинув свою обитель.
Как спустился не знаю, просто тупо вышел из зеленной чащи на усаженное деревьями место, под ногами был мягкий и теплый песок из которого они росли, он убегал до водной глади и плано становился зеленоватым уходя ко дну а дальше вода приобретала не естественно светлый, какой то голубоватый цвет. В ней плавали рыбы, какие то невероятные создания и люди. Кругом были люди, отдыхали, веселились. А я шел мимо них, понимая что в этом году так не разу и не побывал на пляже. Знакомые лица мелькали тут и там, но ни кого из них я так и не мог узнать, сколько не сторался. Вот в переди покатый склон, увенчанный по кроям обрывистым овражком, осфальтированная дорожка, идущая в верх. Все это так похоже на реальное место из моей жизни, но что-то не так. Эти трещенны с пробивающейся тровой сквозь осфальт, Забор хоть и из керпича, но он не как тот, а гораздо старше и прутья между колонн отливают полированной бронзой. Все краски словно взбесились, будто исполняя репродукцию этой локации, бешенный програмист внес сюда свои корективы придовая местным реалиям более футурестичный вид. Колесо обозрения, да его уже как лет десять нет а вон оно, врощается на своем месте. Все это удивляло меня до момента когда в сознании не поселилась тревога. Я замер в створках ворот и стал всматриватся в небо, будто ожидая чего то. Чувство близости кокого то существа заставило обернутся. Небольшого роста парень смотрел на меня, радостно улыбаясь и поводя плечами. Ни каких враждебных позывов я не уловил и поняв что угроза тоится в чем то другом продолжил изучать небо.Странное оно было, будто замерло в разных моментах и плавными переходами растелилось вокруг, где то там в дали была ночь, перед ней свинцом свесали тучи а здесь светило солнышко и щебетали птици. Херня какая-то, но красиво, красиво и страшно. А особенно страшно из за того понимания, что это все опасная илюзия и где в ней самая страшная часть понять не можешь. Сендром неопределенности.
Вокруг уже гудела шумная компания, все они быле мне знакомы. Хотя откуда, не знали и сами. Крепышь, что стоял рядом со мной, щебетал с кокойто непонятной особой. Мимикрия ее волос меня просто порожала, при каждом новом взгляде они изменяли цвет и форм. Сначало покозалось что это разные люди сменяют одного человека, но потом я все таки уловил смысл. Лицо не менялось, хотя при всем желании я бы не смог его вспомнить, если бы не видел. Заинтересовавшись я подошол ближе и внемательно пресмотрелся, сначало к парню. Живой, реальный, бьющий ключем радости и энергии, но безликий как манекен. Все есть, глаза, рот, уши, да таже щетинка пробивающаяся пухом. Но чего то не хватает. Посмотрел на девушку. Результат тот же, только. Насторожило меня что-то. Пристольно взглянув в глаза я увидел отрожения неба. Красным овалом по небу раскатывался пожар, пуская во все стороны световые волны, центр его насыщался багрово-пурпурными оттенками. Все это на фоне свинца, отражонного в стеклянных глазах маникена. Испуг себя ждать не заставил. Вокруг всполошились люди, кто то уже бежал сломя голову, кто то продолжал как ни в чем не бывало сидеть на лавке и кормить голубей.
Первая, пылающая комета прошла рядом со мной, и если бы она не литела на столько медленно, навернека стерла меня бы в пыль. Да только со временем тоже что-то пошло не так, оно тенулось как настоявшийся кисель. Я попросту спокойно повернулся боком пропуская мимо себя сгусток пламени, который через несколько метров огромным клином высек клочья земли и асфальта. Когда она пролетала на уровне груди я почувствовал, или наверно скорее вообразил жар исходящий от метеора. Они все умрут. Откуда я это понял, как пришол к такому не оптимистическому выводу? Вспомнился парень с фарфорной улыбкой, безликая девушка и почемуто одеяло, которое в принципе ни куда и не делось. Реско сорвавшись с места я схватил за руку девушку моникен и повлек за собой попутно сгребая под мышку парня. Она попыталась уперется с немым вопросом глядя на меня. Что случилось? Да я по чем знаю!? Не обращая на это внимания мне не составило руда рванутся вперед и побежать. Мою кисть сжали сельнее, видать дошло, но обернувшись на бегу я увидил нечто иное, чем ожидал. Тело развевалось на ветру, мимо проносились деревья и кусты, раступались преграды. А потом я остановился.
Опять неизвестная переменная, и вот мы уже идем по мосту из бревен и веток, он очень высок, на уровни макушек деревьев. Парень едит на велосиаеди, девушка укутонна в мое одеяло идет рядом с ним а я гордо, по пояс голый и в джинсах иду под пролевным дождем чуть позади них. Просто прелесный расклад. Снизу проносятся потоки воды, они бегут туда в даль и я невольно провожая их взглядом вижу циклопическое сооружение из метала. Оно с неба. Вот не спрашивайте почему, с неба и все тут. И еще я понимаю что должен буду прийти к нему за чем то, но позже, не сейчас. А ведь оно радиактивно и сечас идет ливень а потоки влаги бегущие к этому нечто падают как известно тоже с неба. Я возврощаюсь в сознания с этой мыслью а на меня уже смотрят две пары глаз, они тоже боятся. И на этот раз бегут, бегут сами рядом со мной. гдето впереди болота, а за ними земля где так же ярко светит солнце и ни чего страшного и опасного нас не ждет, только дойти мы туда не сможем. Я знаю что болота затопит и их не пройти, знаю это так же как то что они там есть. Это мир моих фантазий, вот только рулю тут восе не я, или другой я.
- Мне надо домой.
Перед нами граница моста который уперается в землю, но в переди за ним все погруженно в воду и грязь. Я слышал что мне что то сказали, и я знаю что это сказала кукла, замотанная в плед. Но как, почему сейчас? Я разве не виду их домой?
- А где твой дом? - это уже другой моникен.
Странно, молчу только я, вообще не издаю ни звука. Впечетление такое, что ели я даже заору во всю глотку, услышу себя только я сам. Проверять, на деле оно так или всего лишь фантазия нет смысла.
- Непомню, незнаю... там. - следя за направлением жеста перевожу взгляд в право. - Там мой дом.
Прыгая по бочагам и гнелым бревнам болонсирую над смрадно веющей жижей. Последний раз я таким занимался еще в начальных класах, когда повел друзей за яблаками и что б некоторым из них было неповдно за длинный язык и монеру стучать, сделал изрядный крюк через оврак километров этак в шесть - семь. Яблоки то на самом дели росли у входа в парк в ста метрах от дома, но видеть корешей по самые брови в дерме и тине. Передать не могу как я рад был, из меня так и перло то, что было на них намазанно. Конечно все дело спалили предки, позвав меня с балкона пообедать. Но все равно, было хорошо. Не буду углублятся в подробности, придумали мы это с коришем шутки ради. Он просто падонок, и я со знанием местности где гуано по макушку. Сначало предложили всем на площадь пойти погулять, все красивые, нарядные и мы такие неброские. А потом предложили за яблоками сгонять... сгоняли. Почему то сейчас я ярко помнил этот момент жизни и оборачиваясь переодически видел не двух отрешонно бредущих за мной марких силуэта, но ту весело гомонящую и причетающию отару друзей. В какой то момент идти стало легче и я посмотрел под ноги, лед. Во круг была зима. Черные, корявые сучья деревьев замерзли под ледяным дождем и покрылись огромными шапками снега. Как то странно, но уже не удевляясь этому я шагнул из по пояс затопленной грязью лужи на кромку льда. По бокам тянулся забор, у его основания сверкали хрусталем сугробы а над головой судя по всему властвовала ночь, осыпая окресности светом звезд и снежными хлопьями. Мои спутники были одеты по погоде а вот я, если считать плед зимней курткой... Хотя чувство прохлады, не то что холода, отсутствовало напрочь.
Вскоре забор расступился огромной площадью, в одну сторонну уходила вычещенная до земли дорога, в другую еле заметная тропинка ведущая к... не поверите. К моей будке! Она меня приследовала? Надо завязывать с тежолыми наркотиками, хотя для этого с начало надо бы еще принемать начать. Не суть важно, я сразу побрел к будке. Хотя та пара, что исправно брели за мной встали как вкопанные и чуть ли не обнялись от испуга. Странно, мне бы и самому понять, что че-то тут не так, ан нет. Я что, в блондинку преврощаюсь? Там же наверняка седит кто то. А как я понимаю нас тут быть не должно и мы находимся на територии, уж больно очень похожей на запретную зону. вон, и вдоль стены КСП тянется. Я то сначало ее за дорогу принял. Где зеркало, дайте мне посмотреть на этого дибила! Резко развернувшись срываюсь с места и напарываюсь на твердую такую приграду, не то что именно врезаюсь, но резко замераю на месте. Дети, или карлики, или карликовые дети, хер их разберет. Их двое, один уже ведет куда то мою кукольную трупу а другой смотрит на меня.
Как мы окозались по яица в сугробе напротив опушки, через которую тянутся к станции железнодорожные пути, я в душе не знаю. Следов вокруг ноль, парашутов на ветках тоже не ростет. Да, пора привыкнуть. Парачка уже буробила тропу к станции, смотрика, за ручку держутся. Я чего-то пропустил? Да мне и пофиг как то, главное они мне сейчас дорогу чистят не хуже грейдера, остальное как говорится: Я не моря, меня не волнует.
Сама станция меня удивляла просто до умопомрочения. Ладно если бы я еще чего - то мог себе придумать в опровдание, как долговременная амнезия или вообще то что я сейчас на Марсе. Но тут все факты и нюансы указывали на то что марсианин я. Мимо платформы проходила добрая дюжина полотен, но в даль к горизонту тенулась только одна, и то, корявая и узенькая. остальные начинались и заканчивались в трех сотнях метров от краев станции проходя через кольца с мерцающими потрохами и упераясь в полусферу в конце. Свободные пути слегка припорошил снег, между некоторыми из них возвышались платформы меньшего размера, от некоторых в землю уходили тунели со ступеньками. на одном из путей стоял поезд, если так вообще можно сказать. Казалось он завис в паре сантиметров над полотном, его ходовую часть скрывал кумарищейся дым и все это огораживали решотчатые щитки чють выше пояса. Вот он издал пару гудков и резко, будто нет для него ни каких законов физики исчез в кольцах, остовляя за собой шлейф световых пятин и обманчивый контур смазанных вагонов.
Метоморфозы с моим внешнем видом меня уже ни волновали, одет как форменный вояка и хрен с ним. На платформу запрыгнули очень даже споро, я обхвотил под мышки своих спутников и просто оттолкнулся от земли. Опять воспоминание. Мне снился сон, в котором я летал. Правдо полетом это назвать тяжело. Воздух вокруг для меня был как вода, а сам я весил на стоько мало для притяжения что спокойно отталкивался от любых мало мальски твердых предметов и взмывал в высь. Там на излете меня посещала эфория и после короткого прибывания в мертвой точке я медленно но верно переходил в подения уже судорожно соображая и ища себе опору для нового толчка. Иногда заберался так высако, что подение грозило стать смертельным, а я все равно извертывался так, что остовался жив и сново парил в небе. На какой Земле это было, в каком мире? Из воспоминаний меня тычком в грудь вывел некто в форме, требующий у нас документы. Да простят меня власти, как я общаюсь с сотрудниками исполняющими охранну правопорядка. Не сказать что я спецом стораюсь хамить, просто я законопослушный человек на столько сколько это возможно в наше смутное время и нелюблю когда меня обвеняют в том, что я не делал. Пытаются унизить, пользуясь своими полномочиями. Ну и многое другое. А так, вы еще видели лоха, который выталкивает из сугроба ментовоз? Нет!? Я выталкивал. Но дело было не столько в законе, сколько они застряли на вьезде в мед учереждение. Отмазался как бы, да. Но поступил считаю правельно. Сейчас же мне наглая рожа тыкала в грудь дубинкой и требовала документы. Мои спутники засучили, каждый, правый рукав и протянули блюстителю закона. Я же непонятно как, вытащил из неоткуда паспорт, ткнул им в лецо проверяющего и когда тот попытался взять его из моей руки, всем своим видом покозал что этого делать не надо. А что это они рукова засучили? Додумать мне не дали, так как секундой позже я уже был узником, а компанию мне состовлял только крепышь. Нашей спутници ни где не было видно. Комната, белые стены и интерьер в два стула, на которых мы сидим. Амба! Потом почему то боль в левой скуле, и черное петно на стене. Окровавленные губы надзерателя, распухли как у пепса. Лежит он к верху брюхом в уголке и посапывает. Потом лучше, крепыш чуть впереди скачет по сугробам, я чуть одаль, пытаюсь догнать его ломясь по наезженной лыжне и вечно падая по сторонам в сугробы. Сзади слышен лай сабак, а впереди уже веднеется промерзшая но чистая от снега земля. Конечно я понимаю что бежать надо туда, следов на ней не оставишь, а сабак можно и в ельнике как нить шлепнуть. О чем я думаю?! Ни хочу я ни кого убивать, темболие что зверюшек, хотья как я понимаю охранику то я всек.
Сейчас то я адекватно догоняю что это сон, в жизни я хам конечно, ну уж ни как не изувер, хоть порой и нужно бы... Лежу среди елок как куль с говном и пялусь на синеватые сугробы, ночь, фон очеровательный, особенно приблежающиеся по нему силуэты ни фига не дружелюбно настроенных ко мне людей, звирей и кто там вообще бежить. Чересчур быстро стали разворачиваться события как я погляжу. И спутников то моих след простыл. Мама роди меня обратно, что твориться то.
За спиной раздался гудок, машина. Оборачиваюсь на звук и вижу стол... ля! Мой стол из будки, чайник, ноутбук, вся хрень что разбросана по ниму, и самое чудное... гребаное зеркало через которое видно сигналющий автомобиль! Проснулся, я проснулся. Пришлось оторвать свою жопу и выгленуть в окно проверяя наличитсво пропуска. Жужжа приводом поднялся пропуская авто шлагбаун. Что за херня сниться, все, больше точно спать не буду... стоило подумать что не буду и я опять вырубился. Ну, веселей, так сказать, на встречу преключениям...!



По щет грамотности, пишу на нет буке и ворд не юзаю, так что тут реальный автор а не СОФТ )
Comments: 1 | Post comment
22.08.11 03:04   |    В экспедиции  ru
 Как сука все банально! Уехал в ебенища, в самую глуш сука! Грибы собирал ходил и... НАСТУПИЛ В ЕБУЧЕ-ГРЕМУЧЕМ ЛЕСУ В ДЕРЬМО, да мало того, что ДЕРЬМО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ, оно еще с бумашкой туалетной!!! И ВЫ ЕЩЕ ГОВОРИТЕ ЧТО НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ ЕСТЬ МЕСТА ГДЕ НЕ СТУПАЛА НАГА ЧЕЛОВЕКА???????
Comments: 4 | Post comment
updated 22.08.11 00:18
22.08.11 00:08   |    Немного юмора
 ru
 Выключайте свет,
Увидите Свету, вырубайте ее с правой
---
Жил на лестничной клетке,
Очень хуевый сосед.
Вернулся как то с работы
А глазка в двери нет.
И так,
День ото дня,
его порог,
Посещала беда
То насрут на газетку,
Свернут и положут под дверь
Зажгут,
Замкнут провода от звонка,
Которого нет.
Тухлых яиц в замок напихают,
Он ХУЕВЫЙ сосед,
Но о нем вспоминают
---
Постригся, хорошо
Побрился, охуэнно
Порезал руку, больно бля!
Зато теперь ты ЭМО
---
Запретный плод
Не писька и не сиська
Кто все животное ни ест, для тех оно сосиска.
---
Я памятник воздвиг себе нерукатворный
И был пленен инспектором ГАИ
Конечно плохо врезатся в отбойник,
То мысли криативные мои
---
Кто в школе неучился
плохо вел себя и хулиганил
тот почемуто алигархом стал
и почемуто пост преличный занял
---
Кто кашку ни ест
кто молоко не пьет
Тот походу у нас
хуево живет)))
---
Только стоя в очереди к общественному туалету понимаешь, на сколько пиво было живое
---
Согласитесь что хреного когда сломаны обе руки и чешутся яйки)))
---
-Любишь тещу
-Да, я вообще ужасы люблю

Пока что все, мозг off
Comments: 1 | Post comment
21.08.11 23:53   |    ***  ru
 Я свой построил дом в ветвях огромных крон небесных
В нем свет лозою стелится к ногам, струится влажным ветром
Часы сметенья пропускает бурю, раздумья миг спокойно тает в облоках
Как чадо держит он уют, покорно возвышаюсь к небу
Сей дом построен был во снах, как сказка сатворенная забвеньем
Но не был в нем не разу я, ведь цепь одна, но мы на разных звеньях.
Post comment
updated 06.02.12 03:10
21.08.11 22:44   |    КАМЕННОЕ ЭХО
 ru

КАМЕННОЕ ЭХО

О да, я знаю, чем все это кончается. Хм… для многих это наверно горечь событий и жуткие воспоминания, являющиеся им по ночам в дерзких сумраках снов именуемыми нами не иначе как кошмары. А для некоторых просто еще один день этой нелепой жизни. Для тех, кто только со стороны смотрит, не касается и ладно. До поры, до времен. Для них всегда…

9 жизней, 9 судеб, 9 ночей.

Март выдался солнечный, хотя снег упорно не желал таять под напором календарных чисел. Ах, весна, как много в этом сути. Ни что ее не омрачает, даже энное число экскрементов, роем выступающих в тающих сугробах. Нет, есть и плюсы, вот первые коленки из-под юбок и пальто скоро появятся, однако суть пьянящего «аромата» весны вы уловили. ДА, да, да. Скоро солнце, зелень, пляж. Скоро, но не сейчас. Каким вообще должен быть мир в не полных шестнадцать? Идеальным наверно? Ну да, хотя бы тем, что ошибка 2000 не свершилась, коею так пророчили умы столетия, и конец света опять отложен на неопределенный срок! Честно, да плевать каким. На большую часть этого мира вообще с высокой колокольни. Мир должен быть, все, остальное шлак. Окончание школы, семейные распри, глобальные катаклизмы. Не самое интересное в эти не полные шестнадцать…

- Сева, Сев!? – Кто-то с задних парт надрывно орал шепотом в спину ученику, скрывшемуся от всеобщего внимания за учебником среди себе подобных. – Сева, я в тя щас портфелем кину, ты оглох?
- Ну? – Сева продолжал, занимается своим делом не поднимая глаз и не оборачиваясь.
- Чего ну? Ты мне на выходных добьешь?
- Кабинет труда знаешь же, ну вот там плотники есть, они добьют.
- Не прикалывайся, ты понял о чем я.
Разговор прервал истерический звон, урок окончен. Кабинет тут же наполнился шумным гомоном молодых людей, хотя учитель ни чего и не сказал, так уж устроена эта жизнь. С мест ни кто, конечно, не вскакивал, но уважение к единственному тут человеку с возрастом за пятьдесят таяло на глазах. Зашуршали сумки, застежки и прочие предметы.
- Домашние задание сегодня… - поднялся со стула мужчина с проседью в висках - … прийти в школу в понедельник. – Он окинул взглядом открывших в изумлении рты учеников и добавил. – Форма одежды колхозная, уроков не будет. Мы едим на экскурсию.
- А можно вопрос?
- А встать, наверное, нужно? – Мужчина облокотился своими огромными кистями на край стола.
- Извините – Где-то в середине класса поднялась из за парты девушка – Нас не кто не предупреждал.
- Тюрюпова, если для тебя это такая неожиданность, то ты можешь ни ехать. Еще вопросы? Все свободны.
Класс толпой повалил на выход.
Его уважали и презирали, единственный на всю школу, учитель истории, умеющий решать проблемы с учениками, если не на их уровне, то так, что после их решения вопросов больше не возникало ни у кого. Свой класс он ценил, и всегда стремился, что-то им дать, чего не было у других. Хотя и знал, кто у него учится. Второгодники, малолетние чуть ли не преступники и разгильдяи, дети из проблемных семей. Чертов совет, учителей, родительский, какая разница, черти одним словом. Они то и презирали его, а еще больше его класс под литерой «А», ограждали своих чад от их него общества. Если бы не директор школы, молодой, но уверенный в себе и умный Эдвард Александрович, его бы давно уволили.
Он медленно сложил вещи в портфель, подошел к месту, где сидел Сева и внимательно рассмотрел рисунок на парте. Талантливый пацан он, если б только не смерть родителей, может художником стал. А так только чертики, узорчики да девки сисястые с черепами и прочей ахинеей. Хотя что не говори, но вот эта красавица с зонтиком в «полосатом купальнике» очень даже… Учитель улыбнулся, и побрел к выходу насвистывая что то современное себе под усы.
Группа учеников брела по коридору к столовой, конечно же к столовой, там черный ход во дворик где можно покурить. Сева брел почти в конце, как и всегда погруженный в свой внутренний мир.
- Севка! Я думал ты уже у контейнеров шкеришся. – все тот же голос вечно не унывающего Глеба. – Ты чего, опять зависаешь.
- Смотрю, ты у нас в ЭВЭМах разбираться стал, что, телефоны и магнитолы в цене упали?
- Не, то подработка, яж терь этот, хакер. Ну тык ты че, добьешь мне татуху?
- Хакер? – в разговор вмешался обгоняющий толпу Димка, толстяк как всегда спешил, спешил он, конечно же, не курить, но исключительно в направлении столовой. – Акстись Глеб, ты взламывать умеешь все что угодно, что ездит и открывается при помощи ножниц, линейки или камня. – тяжеловес не останавливаясь выпалил все выше упомянутое и помчался вперед, к цели.
- Я это и имел ввиду! – Крикнул в след Глеб, после чего протянул торчащую из пачки сигарету Севе. – Пошли, перекурим.
- Иду, иду, только про татуировку, у меня чернил нет. Ищи сам.
- Да не вопрос. На Физру идем? – Он посмотрел на Севу. – Ладно, тогда я за вещами и погнали.
На последние уроки ходили не все, из за этого преимущественно для девятого «А» их делали либо физкультурой, либо трудом, иногда информатикой. С последний, кстати, текучесть была не так велика, как с остальных.
Они уже поравнялись с дежурными у дверей, когда их окликнул учитель истории.
- Тюрюпов, Меньшиков!
- Бля, спалились. – Глеб ухмыльнулся и на прямых ногах развернулся обратно к раздевалке. – И как Седой все время узнает кто где и че делает?
- Меньшиков, ты вещички то прихвати и оба ко мне идите.
- По мою душу. – шепнул Сева на ухо Меньшикову, тот в ответ поднял бровь, но ни чего не ответил, они уже подходили к своему классному руководителю.
- Ну пойдем Орлы, приобщатся к искусству, Меньшиков пока за лаком сбегает к Трудовику, да Меньшиков? А мы с Севой его работу художественную продолжим. – Седой, так его про себя звали ученики. Хмыкнул и с нисходящий с его лица улыбкой побрел обратно.

Уже по пути к дому, где жил Глеб, они дружно обсуждали инцидент. К ним присоединились систра Севы, Алина, ее подруги Тоня, Маша и Маша «Б», Конечно в стороне не остался Димка, кстати, сын крепко верующего алкоголика, Артур под кодовым именем «МАВР» и Кирил. Последний кстати был отличник в Алгебре, физики и Химии. И если бы не его субтильная внешность и меланхоличный взгляд, он бы идеально вливался в компанию.
- Он заставил тебя всю парту изрисовать? – не мог успокоится Глеб, его так и распирало от смеха. – Все, я теперь точно буду всегда сидеть за ней! По фиг мне что она не в конце класса. А вось, отличником стану! Скажи же Кирюх?!
- Ты то? Станешь, когда как Седой будешь, обязательно станешь. – подметил он.
Все они знали друг друга уже не первый год и выходные, как было заведено, проводили у Глеба. Его родители часто уезжали. Родители, если бы. Мать родила его в таком же возрасте, как и он сам! А отец, а отец как вышел из тюрьмы, так и женился на ней. Теперь вот что не выходные, ездят в деревню к его родне. Вроде как человеком он стал, воровать перестал, да ток гены Глебу все равно достались в отца. Оно и понятно, он же не девчонка какая. Ну так по крайне мери думал сам Глеб. У Мавра вон, видать в родне эфиопы были рас такой «румяный» вылез, и не чего, он даже нацистом стал из-за этого, так что у Глеба все в плане семьи хорошо.
- Вы там сразу решайте кто в магаз полетит, я в канцтовары матнусь, мне стержней купить, за старшого Кирил пусть будет, Лимон, холодильник не громить. – нарочито важно говорил Меньшиков обшаривая карманы своего отца.
- Твой холодильник лишь подобие мечты моего черевоугодного эго. – Димон именуемый Глебом как лимон уже восседал на кухонном табурете, он-то уж точно больше ни куда не собирался идти.
Все остальные разулись и потопали в большую комнату, одну из трех этого миниатюрного замка. Исключение составили Артур и Маша «Б», примкнув к оккупационной коалиции Лимона, конечно есть они не собирались, прошли сразу на балкон, «покурить».
Кирил отрядил из своих средств денег на общее счастье и в магазин отправили Тоню с Алиной. Кирил Осипов, отличник в науках очень практично и холоднокровно рассчитывал приоритеты. Конечно, девки найдут лоха, который купит им алкоголь, причем помимо того, что заказывали они же и себе выпросят. Да, несомненно, он бог! Еще бы, если твои предки жили этим, как не начать самому крутить людьми, наживаясь на них? Алгебра наука такая, со счетом связана, ну вот он и считал денюшки, да так что всегда был в наваре.
В комнате остались трое, Кира (так его называли друзья уже не первый раз и он считал это своим вторым именем) уперся в телик и наконец, нащелкав пультом нужную, программу уставился в ящик, следя за цифрами, буквами и денежными знаками, талантливого «разводилу» уже ни что не интересовало. Сева, устроившись за журнальным столиком, раскладывал свои инструменты. За его действиями следила Маша. Нет, она не была завсегдатай этой компании, и раньше вообще ни с кем не общалась. Замкнутая в себе, ни когда не говорила первой, а если уж и вступала в разговор, то держала глаза опущенными и нервно перебирала пальцами. Одной Алине известно, как сложилась ее судьба ранние. Именно она привела к ним Машу. Сейчас она была спокойной, по сравнению со своим обыденным состоянием, сидела на диване, обняв колени и пялилась на Севу, что он делает. Сева, конечно, заметил это уже давно, но виду не подавал, продолжая свои хитрые манипуляции.
- Можешь не отвечать, но меня интересует один вопрос, ты сейчас не на моей сумке сидишь? – в своей манере общения Сева не повернулся и продолжил собирать татуировочную машинку.
За его спиной зашуршало, потом тихий вздох и возле его плеча возникла потертая сумка из кирзы.
- Спасибо. – Тюрюпов достал из сумки блок питания и вставил два торчащих провода в гнезда на рукоятки агрегата. Коробку с педалью положил на пол, а другой конец с вилкой воткнул в «тройник».
Сева знал, Маша когда-то употребляла, хотя так не правильно, ее пичкали дурью дядя и его сожительница. Родителей, так же как и у него не стало, но гораздо раньше. Он даже сомневался, что при случае стоит ли спрашивать, врят ли она их помнит. Зато она точно помнила, как дяденька ради веселия обкалывал ее или пичкал таблетками, а потом со своей гражданской женой часами «сал кипятком» над творившей неизвестно что Машей. Помнит, как лечилась… Алина, она легче перенесла смерть матери и отца, и всегда была в плане общения словно психолог, вся в папу. В первый раз слышав Машину историю из уст сестры Сева был немного потрясен, но потом понял что Алина поступила правильно. Больше ни кто этого не слышал.
С начало пришел Глеб, он с дикими воплями выгнал с балкона Артура и Машу «Б». Конечно, Глеб предупреждал, что на балкон выходить нельзя, и если Маша Брусникина, или как ее все звали Брусничка, опять полезет в ширинку к Артуру, то пусть делает это в дальней комнате, чулане, хоть туалете, но не как не на балконе. Мавр, было, хотел, что-то сказать, но был послан за полотенцем и еще много куда. Эта сладкая парочка уже изрядно засветилась, так что Меньшиков попросту не хотел собирать «полный зал» под своим балконом для вечернего просмотра эротики. Брусничка даже залетала от Артура, уж это конечно их дело, но если б Артур знал, оторвал бы ее голову за то, что она сделала аборт. Маша была нежданным ребенком, ее дома не любили и вообще предпочитали не видеть неделями, лишний рот как говорится. Мамаша Артура, кстати, прекрасно понимала ее и Брусничка, можно сказать, жила у них дома. Уж кому, как ни ей понимать, сама Мавра сделала не бог весть с кем. Да так, что Артур теперь всех кто темней побелки месит чем под руку попадется. Одним словом, два сапога пара.
- Ну и че я вам говорил? Я понимаю, звездами стать охота, практикуетесь?
- Глеб, какими звездами? – Артур почесал затылок и протянул ему полотенце.
- Порно звездами, ты Мавр, правда, не понимаешь?
- Да че ты завелся? Глеб, мы просто курили! – Брусничка заступилась за него.
- Эт чего же ты такое курила, что у тя от курения волосы дыбом встали? У тебя, у тебя! Мавр то у нас лысый. Бля, ну я на кой хрен тебе ключи дал? – Глеб взял полотенце и ехидно глянул в глаза Артура.
- Ну я…
- Головка, от Финского буя. Кира, ты-то куда смотрел?
- В телевизор. – Честно ответил тот.
- Ясно, значит, Будда уже изничтожил мой холодильник.
Толи Димка услышал, толи по наитию, он все-таки просочился межу дверным касиком и плечом Артура, аккуратно прошел за спиной Глеба, и только рухнув на другой конец дивана, молвил:
- А где пивасик то?
В комнате зазвонил телефон, как не странно но у Глеба он был Дисковый, старый, в принципе как и у многих, живущих людей в стране. Хозяин телефона ответил, и тут же в трубку посыпалась брань.
- Козел, ты дверь подержать не мог, мы тебе аралии, совсем оглох? Что за ху…
- Кто там? - Все так же не обращаясь к собеседнику лицом спросил Сева. Он уже закончил с «машинкой» и сидел на диване между Лимоном и Машей, уперев взгляд в телефон.
- Кажется Тоня. – Меньшиков прикрыл ладонью трубку и добавил. – Опять орет, сука жирная, Димон, спустись, помоги, а?
- Ну, это я могу. – Он на удивление легко вспорхнул с дивана, так что Машу чуть ли не опрокинуло на Севу, и улыбаясь пошел к двери. Он был тут самым большим в прямом смысле слова, но все равно жирной сукой могли назвать только Тоню.
- Сам ты сук…. – Глеб повесил трубку, тут над дураком быть, чтобы не понять, что хотела сказать Тоня. – М - да…
Тоня ураган, и с этим ни кто не поспорит, конечно, надо отдать должное ее наглухо отсутствующей женственности. Самая старшая, ей уже семнадцать, хоть и только месяц, но все же. Когда-то ее отдали в секцию по танцам, но неудавшаяся танцовщица, сломав партнеру в танце руку, которой тот как она решила сама, ее чересчур интимно обнял. Тут Тоня мигом сообразила, что это не ее и записалась в секцию по тайскому боксу. Вскоре искалечила пару человек, чем, кстати, и выиграла тендер на звания «Суки». А там уже и не далеко было получить билет в их коллектив.

Долгие три с половинной минуты Глеб мучился сомнениями, как, а главное чем отбиться от Тони в случае если, последняя пустит в ход свои… все, как то так что ли. Однако вопреки всему, Алина, Тоня и лимон вошли, разулись и только проходя мимо Глеба ураганная девушка ткнула в живот ему кулаком и улыбнувшись сказала: « ссышь когда страшно?». Глеб посмотрел на Димку, тот улыбнулся и поднес палец к губам, мол, молчи, здоровее будешь.
- Сева, я взяла тебе заколку и резинки, а остального не было. – Алина села у ног Маши и кинула на колени брату пакет. Что не осталось незамеченным.
- Ну бля, неожидан – Мавр заржал и прижал к себе Брусничку. – Ты типа чего? К этим переметнулся, я ну, Кира может еще вполне, но ты? Ха…
- Что Кира? – он наконец оторвался от телика и с презрением сквозь очки взглянул на Артема.
- Ни че, ты сиди милый, сиди, у тя вон там, кодировки.
- Котировки.
- Ну я про них и говорю.
- Ишак. – Глеб снова напустился на Артура. – Брусничка, ты ему объясни хоть, на хрена человеку, резинки и заколка!
- Ну, резинки нам с Артуром нужнее бы были…
- В полку Делибов прибыло – Димка полез в сервант за стаканами, а заодно и достал бинт, который кинул Севе. – Резинки нужны для игл, и это далеко не гандоны, как поняли все, а ластик или жвачка, а заколка для бинта, который, кстати, Алина так и не купила. – Димон знал так много по тому, что сам имел татуировку, чуть ли не во всю спину, ее тоже делал Сева, все куда проще, когда ты осведомлен заранее.
Тоня приняла у него стаканы и расставила их на столе, все уселись вокруг, Глеб у севы в ногах. Тюрюпов взял «машинку» и мокнул в чернила иглу, его сестра разлила всем пиво и устроилась рядом с Машей.
Вскоре потемнело, зажгли свет, играла музыка, Глеб корчился в ногах у Севы, лимон, сидя напротив них зычно хрюкал и улыбался, о чем-то шептался с Тоней. Порно-звезд не стало после того как открыли более крепкие напитки, Кира и вовсе сопел у телевизионной тумбочки. Алина с Машей пили, что-то легкое, толи коктейли, то ли вовсе сладкое и газированное без всяких намеков на алкоголь. Тюрюп же в отличии от сестры был «синий», что только прибавляло ему желание творить. Когда же пытки кончились, и на плече Меньшикова гордо поселился Грифон с всадницей, восседающий на огромном черепе гигантского слона, Сева, наконец-таки поднял глаза и окинул всех присутствующих.
- Еще смертники есть?
- Не Севка, спасибо, пока поживем. – Улыбнулась Тоня, уже почти полулежа на плече Димона.
- Тогда я спать. – Сева перелез через спинку дивана и рухнул на пол. – Блять.
- Ушел? – спросил кто-то.
- Да.
- Ну спокойной ночи. – все дружно заржали.
Спать ложились кто где, и если за четверых можно было, не беспокоится. Порно звезды в дальней комнате, Сева за диваном и Кира у телевизора, то остальным пришлось думать. Глеб уступил свою кровать Алине с Машей, Димон с Тоней каким-то образом уместились на диван, даже не раздвинув его, а сам Глеб на кухонном пуфике. Что было еще более комично, из всех кто был, храпел только Кира, но исполнял это с таким усердием, что выходило за всех.
- Кира.
- Мммм…да?
- Че да, Кира, надоел уже.
- Ну хули?
- Не храпи. Я уснуть не могу.
- Уфу.
- Засранец мелкий. – Тоня вздохнула и положила голову на огромную грудь Димона.
- Дать тапок? – рука зашарила, по полу, и Димон поднял голову.
- Не спишь еще?
- Уснешь тут.
- Пойдем, может, чего поедим, заодно этих на диван положим?
- Там Глеб. Мы его будить будем? Не, пусть лучше спит.

Утро пришло как всегда, рано, не вовремя и не к месту, хотя, субботние утро и начиналось не раньше одиннадцати часов. Кира опередил всех, субтильный очкарик умудрился пробраться к холодильнику мимо спящего Глеба, изъять от туда все, что счел съедобным, груба говоря все, что было вообще и вернулся к телику, где его и застукали.
Сначала за диваном что то завыло, потом вцепилось в спинку, перевалившись через нее рухнуло на спящих Тоню и Димона и уж потом на пол. От грохота вскочил Глеб и влетел в комнату с еще сонными, но довольно таки огромными глазами. Жующий Кира медленно проглотил кусок колбасы, запил молоком и изъявил, для всех шокирующею фразу: ДОБРОЕ УТРО!
Дольше всех будили Брусничку. Артур конечно не сразу, но признал, что вчера с собой упер кое чего горячительного. На этот раз обошлось, и Мавру даже пожали руку. Правда, когда она проснется, жрать уже будет не чего и Мавр все равно свое получит, но намекать на столь плачевный исход ни кто не посчитал нужным. Кира, вычислил что можно заказать пиццу со скидкой, еще пива и пожалуй остановившись на этом снова воссиял улыбкой поняв как доволен собой. Сегодня он вообще был в центре внимания. Как правило, только его голова могла рационально мыслить утром в выходной день, да что выходной, любой, который кончался попоищем.
- Слышь, дитя нинтендо, а ты курить то не заказал? – Глеб бродил по квартире, ему было плохо.
- Ну я вообще-то не курю…
- Спортсмен? – подколол Артур, покосившись на Тоню, оба хрюкнули.
- Но! Я все предусмотрел. – продолжил он доставая из рюкзака в коридоре три пачки сигарил.
- Ахуеть. Беру свои слова обратно, Кира, ты Царь.
- Я знаю. – С напускным безразличием обронил он. – Я в душ.
- Ахуеть! – Тут уже рот отвис у Глеба. – Это мой душь!
- Ага, и надеясь, там есть твое же полотенце и шлепки, я свои дома забыл.
- Кира, совесть!?
- Дома забыл. – Шепнул он, но так чтоб слышали все, проходя мимо Меньшикова.
Сева в разговор не лез, наблюдая за всем со стороны, он методично строил из спичек избушку, попросту не зная чем себя занять. Уснул он вчера конечно, грамотно, без комментариев. И уже как обычно, все те же сны, все тот же день. Может когда то это пройдет? Он резко дернулся и избушка покосилась на бок, но не рухнула. На его плече лежала рука Алины. Глаза сестры были так выразительны, так… Мама. Он улыбнулся. Только с ней он говорил, можно даже иначе, только с ней он жил. Если она просила, делал, всегда отвлекался от того чем был занят, уделял ей время, ценил. Младшая систра после смерти родителей была всем для него.
- Севка, поди, поможешь мне. Извини что…
- Да хрен с ним. – Он встал и пошел за сестрой. – Я так это, отвлекаюсь от комотозы.
Они сели на кухне.
- Сев, я не знаю, при всех не охота говорить, Маша всю ночь плакала кажется.
- Кажется? Эт как так?
- Чай?
- Да.
- Ну как, не писается же она во сне, причем на подушку? – Алина сняла чайник и налила две кружки кофе, потом бросила в третий чайный пакетик и залив кипятком пододвинула брату. – Говорю же, плакала.
- Я не знаю, что, э… как я-то тут помогу?
- Знаю, это болезненная тема для тебя, но помнишь, Папа говорил про психологический портрет.
- Ну, во-первых, ни чего она не болезненная, я должен, с этим свыкнутся.
- Хорошо, ты можешь нарисовать ее?
- Да как делать не чего, а что?
- Севка, не просто нарисовать, а… ну я ни знаю…
- Голой?
- Сева!?
- Да понял я.
Дверь щелкнула замочным механизмом и на кухню вошли Маши, обе и сразу. Брусничка, как чуяла, встала ровно за пять минут до того как курьер привез пиццу, она взяла со стола сигареты и зажигалку, пошла на балкон. Вторая же встала у края стола. Как и прежде, ее глаза были опущены, ладошки вместе.
- Доброе. – Сева пододвинулся и жестом пригласил ее сесть, но Маша обошла стол и села на стул. – Понимаю.
- Маш, я тут поговорила с братом, кстати, пей кофе, это тебе, он согласился мне кое в чем помочь.
- Спасибо. – Девушка обеими руками взяла кружку и пододвинула ее к себе, челка мешала ей и она отодвинула немного в сторону, совсем чуть-чуть. Но этого хватило, что бы Тюрюпов заметил шрам у левого виска. Он шел от мочки уха до внешнего края глаза, совсем малость не касаясь его, заканчиваясь в трех-пяти миллиметрах от века. – Мне очень. – она снов сделала паузу, все это время Сева продолжал искать за челкой ее глаза, о шраме он уже забыл. – Приятно.
- Так я о чем. – Алина всего этого не заметила. – Я хотела…
- Маша, Алина хотела нас познакомить получше. – Перебил ее Сева. – Ты любишь рисовать?
Алина замерла, не зная что сказать, и не нашла ни чего лучше, как забрала чайник и вышла с ним с кухни. Как бы это нелепо не выглядело, других вариантов к отступлению, она не придумала. Потом вернулась уже с полным, набрав его в ванной и снова поставила его на газовую конфорку. Села рядом с братом, взяла свое кофе и наступила ему слегка на ногу, Сева не пошевелился.
- Ты красиво – Маша запиналась, она не любила говорить с остальными, если только в школе по темам, в остальном она была отшельником и чаще всего предпочитала одиночество, от себе подобных. – делаешь… ты хорошо рисуешь. – Голосок чуть дернулся, но не сорвался.
- Что ты хочешь, что бы я нарисовал?
- Счастье…наверно – Она сделала глоток кофе. – Когда ты…хороший. Ты хороший. - Она приподняла голову, но глаза так из за челки и не появились.
- Спасибо, я потом у тебя кое-что спрошу, ладно, если ты согласишься, я нарисую.
- Да.
Сева посмотрел на сестру, у Алины слегка был приоткрыт рот, но она еще держалась в себе. Потом он встал, взял кружку и пошел в комнату.
- Алина?
- А?! – Она дернулась от неожиданности и наконец закрыла рот.
- Он хороший.
- Да Маш, я знаю. – Алина вздохнула, она как ни кто другой знает, много знает.

- Севастьяно! О чем вы там с сестрой терли с этой на голову тюкнутой? – Артур сидел на подушке рядом с Кирой и уплетал пиццу. – Какая-то она мутная.
- Тюкнутый тут я. – Сева пил чай, держа кружку в здоровой руке, а правой складывал спички по одной обратно в коробку. – Вопросы, предложения? – на этот раз он четко посмотрел на Артура, что тот даже взглотнул и забывшись что ест пиццу поперхнулся. Это вызвало у Тюрюпова улыбку, и он стал как прежде безразличен к собеседнику, складывал спички в коробку, и складывал.
- Ты ща это чего?
- С похмелья Борзею. – Сева изучал взглядом адрес завода-производителя. – Ты ешь.
- Утешил блин. Ты так не пугай, а то я тебя чуть за нормального не принял.
- Я стараюсь.
К обеду в себя пришел Глеб, хотя на мести головы и был колокол, он все же осилил, и таки залез в душ. Он долго орал, когда его окатило холодной водой. Оказывается Кира закаленный малый и под горячей моется редко. После все кто мог, и не мог тоже, пошли выкидывать мусор, потом разделились на тех, кто убирается дома и чешет в магазин. В магазин, пошли бы все, но отправили «ТАЙСОНА» как самую старшую и брутальную из всех, ей в довесок Димона и Киру, мышцы без мозга как говорится ни что, напутствовал он, одевая ботинки. Хотя как не крутись, в сам главном, чем мог быть уверен субтильный товарищ Осипов, так это в своей непоколебимой безопасности.
Тюрюп и Глеб курили на балконе. Хотя, Меньшиков ни кого без особый на то нужды сюда не пускал, но тут, было дело исключительной важности. Как ни как, в квартире кипела уборка, а участвовать в ней Глеб намеренья не имел вовсе. Томится от скуки тоже не вариант, так что Сева непосредственно принимал в этом «загасе» участие, все равно от него в уборке толку ноль, а как кампания он довольно таки интересная личность, тем более что герой. Солнце неумолимо жгло сосульки, под его лучами создавалась иллюзия тепла, хотя это было весьма обманчиво. Глеб пожевал фильтр сигареты и сплюнул вниз, сам не понимаю почему, он всегда так делал. Иногда у него даже зарождалась на этой почве некая мысленная деятельность с последующими выводами «А не часть ли современного этикета этот жест?». Меньшиков посмотрел на Севу. Тот убрал руки в карманы штанов, окурок ютился в уголке губ. Один глаз он щурил от чадящего дыма, на лице играли желваки.
- Слушай, ну че ты себя мучаешь? – Глеб достал из кучи хлама кусок проволоки и протянул Тюрюпу. – На вот, займи себя чем ни будь.
- Спасибо Мен, ты меня спас. – Он, конечно, старался не отводить взгляд, но увы, привычка. – Сегодня с Лялькой говорили…
- Да забей, я в курсе.
- Ну надож как то с этим бороться? Она уже свыклась, а я все ни как. Врач говорит что это, на подобие аутизма. А мне как то не прикольно себя чувствовать замкнутым имбицилом.
- Не грузи. Я таких слов ни много знаю, и от их богатства мне не легче.
- Бля. – Сева струхнул пепел и снова убрал руки в карманы. – Я вот так смотрю на эту Машу, новая которая. Епта, овощ! При чем, мы с ней в этом похожи!
- Ну, если что, ты скорее тога уж фрукт. – Глеб потряс за плече Севу. – Не ссы ни когда. Она же обьебосом была, девку накачали «дерьмом» как арбуз в июле без ее согласия. Тут понять можно, это ведь дело другое. А ты…
- Вы совсем припухли? – На балкон влетела Брусничка. – Мы там ебемся, а они тут курят! – После чего осознав, что только - что ляпнула, и как это воспримут, немедленно ретировалась с балкона.
- Как мало, в сущности, мы знаем друг о друге. – Изрек Глеб, они заржали, покидали бычки вниз, и зашли внутрь.

Днем Седой прогуливался по торговому центру. Других занятий, как и прежде у него не нашлось. Так уж сложилось, что за все свои пятьдесят четыре года жизни он не создал ячейку общества. Сначала не думал как то, а потом и времени не было. Вроде как память пока еще не изменяет, учился он на педагогическом, с отличием бы закончил. Да вот не повезло, совестным человеком был Седой, хотя раньше то его звали Игнат, это уже после службы Седой прилипло. Как то он задержался, да и в суете забыл на кафедре портфель свой. Черт его дернул, поторопился тогда. Вернулся Игнат, зашел…
… Первым лег Андропов, сынуля офицера, за ним и дружки его. Четверка богатых наследников, а в то время еще их предки имели статус партийных работников…
Игнат Воронов был сыном обычного инженера, обычный, среднестатистический юноша. Обвинили в хулиганстве и нанесении тяжких телесных, хотели дать статью и судить. Тогда спас Игнат друг отцовский, тот тоже служил, только был не крысой штабной, но боевым офицером. Ушел Игнат служить, так и не закончив институт. Сначала на Урал, там после учебки поселились на его плечах сопли старшого сержанта, и попал он уже в полк Внутренних Войск по охране еще молодого и нового «Города ИКС». Шли года, старший сержант Воронов дослужился, доучился на старшину. Жизнь текла размеренно и незаметно, пока не попал на Кавказ.
Итогом стало то, что к тридцати годам старшина Игнат Михайлович Воронов обзавелся сединой. После были и ранения, и переводы в линейные подразделение, и увольнение в запас. Вот уже будучи Седым, Игнат вернулся в столицу. Как сложилась судьба тех, что он отметелил в институте, одному прокурору известно. Да только как то встретил он отца того самого Андропова. Смотрел старик в глаза Игнату и плакал, пусть за бутылкой в полупустой квартире, но уж точно не от того что пьян. Тогда конечно не кто не смотрел так на Седого, как сейчас, тогда думали что это правильно. Пока сочтенный хулиганом и уголовником юноша отдавал долг родине, сыновья партработников прожигали мир дотла, да на том и сгорели. Это все сказки, что в СССР не было наркотиков и секса. Просто все это было не таким, легко доступным, как становилось сейчас. Сейчас…
…Вот он, когда-то крепкий, статный офицер с широкими плечами, сегодня просто одинокий старик с трясущимися руками. Игнат уже не злился, давно, он даже и не помнил, почему так сложилось. Но больше он не встречал человека который так повернул его судьбу, даже пусть не зная исхода, ценой жизни своего сына. Этой встречи он больше не искал, решил просто забыть. Решил заново все начать, только время ушло. Тогда Воронов уже из личного интереса продолжил сам постигать историю мира.
Вскоре в его жизни состоялась еще одна судьбоносная встреча. Когда то с ним служил, да что там, не с ним - у него, рядовой Качанов. Каким-то неимоверным образом Качан умудрился до двадцати шести лет пробегать от армии, вроде даже учился где то. Только помимо учебы, Качан имел одно маленькое дельце, попросту фарцовал. Менял Американских дяденек на Русских вождей по неплохому курсу и хорошо с этого имел в кармане. Он бы наверно служить не пошел, если б за мягкое место жизнь не прихватила. Вот как то так попал Качанов во взвод к Седому. А там уж так получилось, что проблемы за ним потянулись на службу.
…Сидел Воронов в каптерке с взводными, глушил «то, что горело», пили за упокой сверх державы и рождения государства пост-перестройки, к тому все и близилось. Только он поднес ко рту стопку как влетает в кладовую ефрейтор одичавший, пыхтит, хлюпает, красный весь, орет так зычно, мол: «ТАВАРИЩЬ СТАРШИНА, ТАМ КАЧАНА В КОПУСТУ РУБИТЬ СОБИРАЮТСЯ». Воронов крякнул, выпил стопку, утерся рукавом и побрел к выходу, прихватив с собой учебный, только с завода АКМ-74. Вот тогда-то он и вспомнил свои двадцать три на кафедре в институте. Как не странно, убежать ни кто не успел, хоть и было их на этот раз шестеро. Не помог и кинжал, и какой-то «хреново выточенный» самострел. Патроны к учебному «Калашу», конечно, не прилагались, но как дубинка он окупался с полна. Рад был Игнат как никогда, с улыбкой хрустя костями супостатов, кровь с детства не терпела произвола. Спустя полгода Седого проводили с почестями на пенсию, а еще через год демобилизовался и сам Качан…
Узнать Седого не составляло особых проблем, от природы тот был знатным верзилой. В метро он заходил в вагон пригибаясь и как то раз наткнулся на Качана. Разговорились, Игнат сказал, что вот ни как работу найти не может, что рад видеть. Договорились на днях пересечься. В следующий же раз, Качанов с ходу сказал что берет Седого к себе.
- И кем ж ты меня Эдик представляешь? – Седой не мог не улыбаться, более нелепых вещей он не слышал со дня выхода на пенсию. – Я единственное что могу, это либо гвоздь в стену забить, либо в крышку гроба.
- Да ладно тебе, Игнат Михайлович, ты же говорил что педагогический почти с отличаем кончил.
- Капуста, почти кончил, это… - Игнат осекся понимая что уже как год не на службе и ни к чему такое говорить на гражданке, кто и куда, а если в кого кончил. Обывателю то оно не понять. – короче, меня отчислили на последнем курсе.
- Игнат Михайлович, ток слушай внимательно, ты все равно на пенсии, а мне в школе, ой как нужен такой человек. Только дослушай – Эдик изобразил останавливающий жест рукой. – Дети разные бывают, да, конечно как в Армии, к ним относится нельзя, но тут дело другое. Понимаешь, щас такое время, страну на части делят. Тут, честно говоря, уж, мне и не учитель нужен, а чуть ли не надзиратель - конвоир. Если выгорит дело, и жить на что будет, на до брать пока есть что…
- Эдик, тебя все опять в дела темные тянет? Ну хорошо, и чему же мне учить твоих детей?
- Да чему хочешь! Мне сейчас штат набрать надо, а там…
Вот и сбылось то, к чему изначально стремился Игнат. Стал он учителем истории в частной школе. За лихие девяностые Эдик развернул дело на широкую ногу. К девяносто четвертому Игнат попросил об одолжении и Эдик покорно его исполнил, понимая, как Седой борется с тем, что случилось в его прошлом. Конечно Эдик и сам на этом наварился, вытрясся с мэрии финансовых вливаний в программу помощи детям из проблемных семей, но все же факт оставался фактом. Рушился «нерушимый», менялась власть, взрывался Чернобыль, шли войны. А человек, не имеющий семьи, с судьбой, полной переворотов и неожиданностей, спустя тридцать один год, все же добился то, чего всегда хотел.
Других занятий, как и прежде у него не нашлось. Так уж сложилось, что за все свои пятьдесят четыре года жизни он не создал ячейку общества. Сначала не думал как то, а теперь уже и не зачем.

- Давайте, потерянное поколение на стыке тысячелетий, вас ждать ни кто не будет. - Учителя Биологии и Природоведения, Марину Марковну Хафизову, большинство учеников, и учителей кстати тоже, считали затрашкой и занудой. Если как бы с виду она не отличалась от всех остальных, то внутренний мир ее поражал. Эт ж надо, молодой еще бабе, всего двадцать семь лет, с добротной фигурой изучать все и вся живое, не исключая людей, только с позиции науки. У Седого на это были другие взгляды, он, как говорится, предпочел бы «поебаться с особью человека, противоположного пола», чем изучать ее и присущие ей повадки. – Марина! Мне казалось, вы с нами собрались?
- Да Игнат Михайлович, секундочку, я уже иду – Марина продолжала пичкать голубей семечками, невзирая на то, что ждали все именно ее. – Просто птицы, они такие…
- Орнитолог хренов. – Проворчал Седой и поднялся в автобус. – Баженов, рогатку сюда.
- Но я ж ни че не делаю!
- Знаю, поэтому сюда. В четверти четверку поставлю. – Он забрал, из протянутой руки Артура рогатку и встав в дверном проеме, зарядил из нее в хвост одной из птиц. Конечно, более приоритетной целью была пятая точка Марковны, но возраст и статус, тут уже ни чего не попишешь. – Все, потом птиц кормить будем. Поехали.
Марина немного возмущенная таким варварским поведением зашла в автобус немного потерянной и села на передние кресла, рядом со своими учениками. На экскурсию ехала сборная солянка из всех классов, так что тут было довольно таки шумно и душно. Игнат Михайлович тем временем прошел в конец салона и устроился на последних сидениях, больше похожих на диван, по пути он вернул «Мавру» рогатку и похлопал его по плечу. Из его учеников поехали лишь двенадцать человек. Все они расположились в самой галерке и от туда, как понимал Седой, собирались терроризировать весь автобус. В принципе, это ни какой угрозы не несло. Ехать в глушь полюбоваться на руины, при этом зная, что с тобой, толпа «везде сущих» лоботрясов малолеток, способных постоять за себя. Определенно такое добавляет оптимизма, пусть другие за своих волнуются.
А свои тем временем, в полуобморочном и бредовом состоянии в большинстве своем дремали. Рядом с Игнатом седели Тюрюповы и Гричковичь, девочки в обнимку спали у окна, а Сева, подпирая их плечом крутил что то из медной проволоки. Перед ними Кречетов ближе к проходу и Тоня, этим не спалось и они о чем-то воодушевленно беседовали, сбоку от них Артур и Брусничкина. Брусничка, полулежа на Артуре в состоянии коматоза. Меньшиков залез посередине Антоновой и Сахаровой, прижав собой к стене последнею, и что-то ей доказывал. Кирил и Акимов по диагонали на ряд впереди изучали журнал про компьютерные игры.
- Ха-ха-ха-ха, Глеб, ты серьезно? – Вика заливисто смеялась над его шутками и историями. – А вот ты бы так смог? Знаешь как тяжело застегнуть его за спиной? – Сахарова явно таяла от Меньшикова.
- Ну… я прям даже в смятении, а ты его сегодня одела?
- Конечно! Там такой замок сложный. Я даже… Ой! Ты чего? – Она немного покраснела, засмеялась еще заливистее и сложила руки на груди. – Люд, спаси! – Пока она разглагольствовала, Глеб умудрился двумя пальцами руки, которой обнимал Сахарову, расстегнуть ей бюстгальтер и когда она повернулась к Люде спиной что бы та застегнула, проделал со второй то же самое.
- Глеб?! – Антонова, как и Вика, скрестила руки, но немного не успела и из потерявших натяжение чашечек, из-под кофты на пол вынырнул кусок ваты.
- Тут два варианта. – Глеб проводил комок взглядом, пока тот не приземлился. – Либо ты врач, либо тебе холодно, хочешь, согрею? – Он подмигнул ей и они вместе с Викой захохотали еще громче, разбудив тем самым Брусничку.
- Говнюк! – Люда полезла искать свой «второй размер» под соседние кресла.
- Глеб, ну застегни. – Вика прижалась к окну.
- А ты не верила, ладно, давай. – Когда Сахарова приподняла кофту, он не то что застегнул, а вовсе отсоединил ей лямки и вытащил его рывком целиком – Ух ты, какой прикольный! – Он поднял его над головой.
- Дай! – Вика попыталась вырвать его, вскочив, оступилась, упала на Меньшикова таким достойным образом, что он беспрекословно вернул ей все что забрал. Хотя саму Вику, судя по всему ни капли не расстроил факт пребывания лица Глеба в районе декольте. – Эм… извини?
- Извини? Брось, ты о чем? – Глеб поправил воротник. – А еще так можно?
- Глеб! – Раздался из за спины грозный голос Седого. – Либо тише, либо ни как, у нас тут тихий час.
- Видишь! – Сахарова толкнула его в плече.
- Дык это ты смеешься. Я то чего?
- Глеб?
- Молчу Игнат Михайлович. – И уже шепотом Вике. – С тебя остальное.
Девушка сделала удивительное лицо, на котором все равно ярко проступала стыдливая улыбка и прижала юбку второй рукой.


Не сказать, что они были хорошими. В чем-то все дети скалятся на своих родителей, так как безропотная любовь, все го лишь очередной миф человечества. Вот и сейчас, Отец нахмурился и не разговаривает с ним. Переходный возраст на его взгляд, маленький аспид чернящий душу ребенка. Он смотрит на дорогу, на лице играют желваки, злится. Мать с сестрой на заднем сиденье, на переднее они ни когда не садятся, считают что там безопасней. Мама беременна, у нее еще незначительный срок, но она всегда щепетильно относилось к этому и сейчас просит Отца не спешить. Сестренка постоянно что-то щебечет, Мама ей отвечает. Почему отец так рассердился на него? Ну, подумаешь, какой-то телефон, мало ли их еще будет. Утопил и утопил. Он же не хотел брать его на рыбалку, Отец настоял и вот результат.
За окном проносятся редкие деревья, после железнодорожного переезда начнется лес, а там уже и в пригород. Но пока что только ровные ряды сосен, посаженные специально так, что бы машина ни смогла выехать на поле, близко друг к другу. Дорожка узкая, всего-то по полтары полосы туда да обратно, и при заходящем солнце, макушки теней одних уже облизывают корни другим. Ветер насвистывает песню дорог.
Так жаль, что не суждено всем доехать до дома. Не за долго до переезда их обгонит лихач на двенадцатой, Отец, конечно, выругается и его это окончательно выведет из себя, погонится за ним и совершая обгон выскачет лоб в лоб с МТЗ восемьдесят. Сева вылетит в лобовое стекло, так как обычно забудет пристегнуться, тем самым спася себе жизнь. У трактора лопнет передняя стойка колеса, и он кабиной и прицепом полного сена, ляжет на их волгу. От еще вращающегося диска по освальту покатятся искры и сено не сразу конечно, но вскоре загорится. Нет, ни какого взрыва не будет, взрываются только спорт кары в Голливудском кино. Единственный хлопок издаст лишь прогоревшая покрышка. Сева выберется из кустов, которые так мягко приняли его и не дали поломать все кости, к тому моменту огонь уже будет доедать трактор и медленно перекидывается на машину. То место где сидела Мама окажется смято до основания рамы, Отец еще будет дышать, но уже как то не убедительно, прутья решетки радиатора глубоко под капотом, скорее всего у него уже нет ног. Из-под днища течет масло. Сева расшатываясь, идет к машине, все тело ноет, на правой кисти не хватает мизинца и безымянного пальца, вся рука до локтя и часть лопатки посечена осколками. Он плачет, жар все сильнее. Вскоре сквозь его хлюпанья начинают доноситься, глухие стоны и просьбы помощи вперемешку со словом «Мама». Последние пять шагов, он, почти падая, хватается за раскаленную дверцу и дергает ее на себя. Где то за спиной слышно как приближается автомобиль. Но Алина продолжает держать руку Матери, пытаясь ее разбудить. Сева резким движением вырывает ее из машины и тащит в сторону обочины. Она не сопротивляется, нет сил. Вся в крови и саже остается сидеть, где ее отпустил брат. А он тем временем возвращается к машине и пытается открыть дверь со стороны Отца. Метал горячий и обжигает руки, но пока что еще не чувствуется, болевой шок. Отец стонет, он поднимает глаза и говорит сыну: - Я всех вас убил.- А потом его глаза закатываются, и свистящие дыхание переходит в бульканье. Сева еще пытается, но уже поздно. Понимая это, он пробует достать мать, но ту плотно прижало. Слава богу, что Алина этого не видит, не видит то, что осталось, остальное размазано по искореженному салону. Очень жарко, Севины глаза закрываются и он падает, но до того как он теряет сознание его успевают поймать чьи-то руки и оттащить в сторону.
Прости, прости меня, простите меня все…
Очень жаль, что все так вышло и он не смог, просто не было времени, просто он наверно должен был остаться внутри, пристегнутся. Может, все так и должно было быть. Но было иначе. И как бы кто не судил, он был виновен, только для себя и только в том, что не смог их всех вытащить.
Они ехали той же дорогой, но из пригорода. Алина спала, Седой читал «Данте», большая часть детей занималась своими делами, и ни кто не мог видеть одинокую слезу, скатившуюся у него по щеке. Что вы еще ждали, хватало и одной. В ней было все, остальное сжег огонь.


Когда Маша зашевелилась, Сева быстро стер влажный след, размазав его по переносице, получилось так, как будто что-то попало в глаз и следом, за Машей, пришедшая в себя Алина тут же схватила его за подбородок и повернула лицом к свету.
- Дай я гляну, сидишь, тут натираешь, языка нет? – Она заглянула ему в глаз. – Уже все, само наверно вылезло. Мошка была?
- А? – Сева немного растерялся. – Ну, наверно, откуда я знаю.
- Что ты вообще знаешь!? Как дитя. – Алина ухмыльнулась, устроилась по удобнее, потянувшись и выгнув спин. В итоге зевнула и опять вырубилась, откинув голову на спинку сиденья.
Автобус миновал дачные домики, так небрежно, рассыпавшиеся вдоль дороги и свернул на грунтовку. Где-то вдалеке остался Финский залив, непрерывно шумящий своими водами, тихо убаюкивающий город. Копорье, крепость, пережившая многие невзгоды, как во времена князей, так и во время гражданских репрессий. Удивительно как Немцы не стерли ее с лица земли в сорок первом.
От раздумий Севу отвлекли частые удар по ступне. Когда же он вывалился из собственного мира в мир обыденный, его глазам предстала наглая рожа Глеба. Тот прищуривался, и явно был чем то очень доволен.
- Че куксишься? Спал что ли?
- Наверно. - воспоминания еще не давали прейти в себя, но с недавнего времени, после того как увидел новенькую Машу, он решил бороться со своим недугом. - давай уже, слушаю тебя внематочно, че рожа такая довольная?
- Ого! Ни как тебя в дороге укачало, что ты как нормальный заговорил.
- Только тихо, я под прикрытием.
- Мне кажется у тя поехали перекрытия. - Меньшиков сам гигикнул над своей же шуткой и покосившись на Седого продолжил заговорческим тоном. - Слышал я тут такое... под этим Замком...
- Эт Крепость Глеб.
- Да какая разница, под ней короче ходы тайные есть. Прикинь?
- Тебе напомнить за что у тя папа сидел?
- Вот че ты сразу? Я только посмотреть хочу, ни че брать, то не буду, ну мож, камушек, какой на память. - Глеб даже не обратил внимание на то что Сева его уже дважды перебил, что в общем то уже странно, так как из этого сноба порой слова не вытянешь, за исключением состояния изрядного подпития когда он попросту не затыкается пока не уснет. - Я даже Киру подпрег, он нам карту в инете нарыл где то. Мавр вон, тоже посмотреть хочет, чего там есть. А остальным мы не скажем, пока они там буду лицами щелкать по руинам шастая, мы туда - сюда и метнемся, а?
- Я подумаю. - Тюрюпов поудобнее сел и ясно посмотрел на Меньшикова. - Как думаешь, продержусь я этот уикенд в нормальном состоянии?
Глеб закинул ногу на ногу и слегка потеснил сопящего Димона, его укачало, и Будда вырубился в дороге. Тоня и вовсе полностью утонула в мобильном, бананы в уши и весь окружающий мир размером семь на пять сантиметров экрана тфт. Понятно, что их разговор ни кто не слушает, Седому оно без надобности, остальные кто сит кто бубнит.
- А че ты у меня спрашиваешь? С тем же успехом я могу поинтересоваться, даст ли мне Вика?
- У нее выбор есть?
- Нет...
- Тогда в чем вопрос? - Сева лихо подмигнул косящийся на них паре девушек, что Глеб временно покинул перебазировавшись в конец салона. - Ладно, рассказывай давай о замке своем и вали обратно к Сахоровой.
Глеб начал обрисовывать все что узнал в подробностях...

- У меня ноги по самые яйца затекли, до чего же неудобно в этом автобусе - Причитал хромая чуть ли не первым к площадке перед мостом Кира.
- Да ну, брось. - Щегольской походкой следом вышагивал Мавр - Я больше поверю что Тоня обладает этим органом, чем ты. - Артур захихикал и тут же, получив пня, обернулся. Тоня грозно щурилась, но больше ударов не наносила. - Все, молчу, молчу. - Понимающе он развел руками.
Десантировались с автобуса ни то что бы складно, первыми запах воли почуяли оболтусы Седого и напролом ломонулись к свободе. Правда, приструнить их было довольно таки просто, но Игнат не спешил, улыбаясь в душе наблюдая как все остальных пассажиров, включая Марковну распихивают пробирающиеся к выходу подопечные.
- Значит так, молодежь. Первое что я прошу, с наугольной башни ни кого не скидывать, павианов прыгая по уступам не изображать - напутствовал их Седой вышагивая вдоль шеренги построенной перед автобусом. - Вообще из виду желательно не теряться и к местному населению не приставать, благо на это у нас полно своих уникумов. - Седой остановился напротив Меньшикова. - Суть ясна, о контрацепции лекции читать не надо?
- Да где ж я тут возьму... – начал, было Глеб, но потом видимо уловил ниточку смысла, который трактовал старший и споро закивал. - Само собой Игнат Михайлович, сколько приехало, столько и уедет.
- Ну!? Че вы еще тут топчитесь? Валите, давайте.
- А вы уверены, что так можно с ними - неуверенный фальцет Марины отвлек Игната от его намерений достать из багажа малое подобие шезлонга с которым он часто ходил на рыбалку. - Они же еще дети. - во круг нее топтался собственный выводок учеников, которые видимо были на столько домашними и ручными что поссать не могли сходить без инструкции.
- Глубоко уважаемая, Марина Марковна, а я вот знаете ли думал тут в дороге и понял, вам наверно мужика то не хватает? - Игнат оставил в покое застрявший в проеме багажного отделение шезлонг и нагло уставился на грудь своей коллеги. - Уверяю вас, этот контингент миротворческих сил. - Он окинул рукой мост по которому неорганизованное банд формирование уже штурмовало крепость. - Куда более опытный, чем ваш гусиный помет. - Он широко улыбнулся.
Знаете, сколь здоровой женщиной бы не выглядела Марина, но она тут же начала задыхаться и покраснела лицом. Румянец был конечно ярким, но здоровым его назвать было нельзя. И толи от стыда, толи от злости Хафизовна прошипела сиплым голосом, что сам Игнат мало чем отличается от своих малолетних преступников и место ему в грузчиках, а не учителем в школе и еще что-то, как она сама решила, обидное в счет Игната. В принципе, выслушав триаду лирического бреда, Седой даже и бровью не повел, чем еще более ввел в ступор учительницу Биологии. Как смотрел ей в область декольте, так и не пошевелился. В конечном итоге та не выдержала психологической атаки, и резко развернувшись, быстро зашагала к своим ученикам, по пути свернув каблук и чуть не растянувшись прямо перед ними. Оглянулась, увидела что Игнат Михайлович улыбается еще шире и смотрит на ее филейные части, ранее расположенные в тылу, еще больше раскраснелась и схватив каких то своих двоих ботаников за руки потащила их в крепость, остальной выводок смиренно поплелся за ней.

Расположился Седой на верхнем ярусе северной башни, она уже была отреставрирована и имела довольно таки сносный вид. Шезлонг поставил в центре, ближе к внутренней части башни, так, что бы можно было следить за перемещением учеников по территории, маленький холодильник с баночным пивом, в борьбе за статус "инкогнито" которого пришлось превентивными методами избавиться от «биологоарнитолога» Марины расположился под правым подлокотником. Райское местечко. Залив конечно не видать, зато океан деревьев вполне устраивает. Ну и пусть далеко не лето, старый бушлат греет. А было бы лето, от тут бы зелень цвела. Игнат растянулся в шезлонге и улыбнулся холодному весеннему небу.
- Ну, Кира, где твоя гребанная карта?
- Так, а можно, блять, не бубнить. - Осипов копошился в своей, чем то напоминающий почтальонскую сумку. - Щас достану.
- Ну конечно. - Меньшикова уже распирало от нетерпения, куда-нибудь идти и что-то делать, а он до сих пор топтался под стеной полуразрушенной церкви. - А у тебя там случаем не завалялся перфоратор и лопата? Мы же на раскопки приехали как ни как.
- Между прочим, я единственный кто основательно подготовился. - Кира наконец таки извлек из недр своей поклажи папку с неровно подшитыми листами бумаги.
- Единственный, по тому что, больше ни кто и не знал. - Констатировал Артур, ему было как то параллельно происходящие и он тупо царапал на покрытой копотью стене послание потомка свидетельствующие о его большой и чистой любви к Брусничкиной.
- И что мы будем искать? - Сева окинул всех взглядом и остановил его на Глебе.
- Да хуй его знает. Ну что-нибудь на память, вот я например твою сеструху попросил фотик зацепить, пофоткаем хотя бы. А если че найдется, ну поделим по честному.
- По честному? Это ты через себя готов переступить, что бы ни чего не зажопить? - Из за угла выкатился Димка. Видимо давно подслушивал и все таки не выдержал когда речь зашла о дележке.
- Ну ебать, все слышал, да?
- Конечно, мы все слышали. – Будда, посторонился, и в руины просочилась оставшаяся часть их дружной компании. - Мы сначала решили что вы с собой че-то выпить зацепили, но потом даже разочаровались когда речь о какой-то поебени пошла. Как вижу зря. - Толстяк улыбнулся.
- Пиздец, это что? Теперь весь сарафан за собой тащить? - возмущениям Глеба не было придела, пока на него не уставилась своим грозным прищуром Тоня. - Да хер с вами. Уговорили. Ладно, Кира, прочти что ли, че там путного есть. - Меньшиков махнул рукой и отошел под свод руин, подпирать стену. По лицу было видно, он недоволен.
Все присутствовавшие устроились кто, как смог, вокруг Кирила. Кто то сел на обвалившуюся потолочную балку, частично расположились вдоль стен и глыбах фундамента, Будда просто по-турецки сел на вялую травку, а Тоня, как и следовала приняла позу Гопника, села на корты и залузгала семечки. Осипов довольно сощурился, достал очки и нацепив их на свой маленький клюв изволил начать.
- Ну для начало я хотел бы сказать что сам в написанном не уверен и утверждать не могу, но вот что я нашел. Предупреждаю, что все читать не буду, только то что важно. - он извлек из папки стопку листов в шесть а остальное положил на сумку. Мавр облегчено вздохнул и тут же почувствовал на себе любопытные взгляды. Кира продолжил уже с ухмылкой - Но для тех, кому действительно интересно, могу прочесть все, или пересказать наизусть.
- Ты читай дорогой, не отвлекайся. - Заключил Будда и Кирил затянул.

...Начнем с одна тысяча двести сорокового года, когда крепость появилась тут в своем первоначальном облике, то есть деревянная. Позже ее несколько раз перестраивали в плоть, до одна тысяча двухсот восьмидесятого. В том году была основана уже каменная крепость. Вступительная часть не велика, но прошу заметить, что до основания Копорья на этом самом месте стоял замок Ливонского ордена, построенный к вашему сведению Крестоносцами. Дальше вас навряд ли что-то заинтересует, но вот от чего могло бы пойти названия "Копорье", предположительно происходит от глагола "Копать", ну то есть как бы "Выкопанное место". Так же есть версии что когда то крепость располагалась на берегу залива, но так как тектоническая активность и че-то там, вам это не к чему, в общем, так, для справки просто. Так же у самого Копорья богатая история, вот, к примеру, крепость захватывали Шведы. По документам тут вроде как велись работы, но когда крепость была возвращена,. Сейчас прочту, вот. В одна тысяча пять сот восемьдесят восьмом король Иоган третий приказал укрепить пограничные крепости и построить в них деревянные помещения, деревянные. Нет, щас найду. - Кира забегал глазками по страничкам и вскоре вознес указательный палец над головой. - Нашел. До недавних пор некоторые историки полагали, что в завоеванных крепостях шведы вели значительные работы, которые существенно изменили облик этих крепостей. Но как мы уже знаем из вышесказанного, был установлен тот факт что, ни каких работ над укреплением ее не производилось. Что наводит на размышления, так как, в период с одна тысяча шесть сот шестьдесят пятого, до одна тысяча шесть сот шестьдесят восьмого года, в Копорье по сведениям шведских источников, велись какие то строительные работы по проекту шведского военного архитектора Яна Сталя. Каков был проведен оббьем работ в то время, судить трудно. По крайне мери, Эрик Дальберг, известный в то время шведский фортификатор, назначенный в одна тысяча шесть сот семьдесят четвертом году директором управления всех шведских крепостей, докладывал королю о плохом состоянии Копорья и в сентябре восемьдесят первого года, после инспекционной поездки участвует принятии решения уничтожить Копорскую крепость. В феврале восемьдесят второго года шведский король подписывает указ о взрыве укрепления. В восемьдесят восьмом указ снова подтвердил распоряжение о взрыве крепости. Однако, ни в этот год, ни позже, крепость, как видите, взорвана не была. На данный момент исследователям известны четыре плана Копорской крепости, составленные шведскими архитекторами на протяжении шестнадцатого века. Наиболее интересны из них изображение крепости с церковью на рукописной шведской карте семьдесят седьмого тире восьмого. – Кира поправил очки. – Ну-с, дальше будут в основном наши соотечественники, про них читать или «самое» важное?
- Кирил, а скажи на милость, там не написано какого тогда тут шведы столько времени топтались? Это же почти сто лет. – Алина первая решила задать вопрос, не изменять же привычкам.
- Ну, вообще-то мы этого не знаем, поэтому-то тут и возникли легенды о подземельях и кладах. Во всяком случае, об их пребывание в крепости напоминает архитектура, так как, что-то они видимо все же тут делали. – Он углубился в бумаги и изрек. – Медные шведские монеты, обломки глиняных курительных трубок, печные поливные изразцы с изображением аллегорических фигур, символизирующих воду и огонь.
- Ха х, ну понятно же что они тут не промышленный уран добывали. – Сева спрыгнул с валуна обросшего мхом, видимо раньше который был частью стены. – Значит четыре плана, а они у нас есть?
- У нас их семь. И еще один отдельный, церковь, мы ща в ней сидим кстати.
- Стапе! – Глеб оживился. – То есть ты сейчас хочешь сказать что вот эти сорок минут что ты свой монолог толкал я фактически на своем золоте сидел? Что вы на меня так уставились? – Меньшиков быстро подошел к Кирилу и заглянул в карту. – Ну, точно! Церковь, так что… - уже улыбаясь, он обернулся и посмотрел на Артура. – Грешишь ты собака по черному.
- Че ты сказал?! – Вскинулся Боженов.
- Я говорю, руку из трусов у Бруснички вынь, в святом месте как ни как находишься. Ну-ка, Кира, где там про церковь чего сказано?
- Как скажешь Мен, только один нюанс.
- Какой еще на хуй нюанс? – Обиженный Артур сидел угрюмо, примерно так же как Глеб с пол часа назад, но в обнимку с девушкой. – Читай давай.
- Давайте по порядку. – Сева тоже подошел поближе к Кирилу и заглянул в бумаги. – Наверняка важное что-то.
- Это ты в точку. – Осипов перехватил поудобнее стопку и начал. – В одна тысяча девять сот тринадцатом было принято решение исследовать крепость, сделать архитектурный обмер стен и башен, остатков каменных сооружений внутри. Но работы так и не были проведены. Подробных обмерных чертежей всей крепости нет до сих пор. В семидесятые того же века начались работы по изучению и восстановлению крепости. До этого археологических изысканий на территории крепости не производилось. И еще, в середине восемнадцатого века Е. В. Ломов приспособил часть воротных помещений крепости под часовню, украсив ее фасад гранитной отделкой. Часовня эта служила фамильной усыпальницей рода Зиновьевых.
- Кто такие?
- Да так, потом расскажу, они в Англию эмигрировали. Короче, слушайте. – Кира сел на сумку и, уже в который раз, окунулся в текст. – Копорская Преображенская церковь, этот небольшое, десять на четырнадцать метров, каменный одноапсидный четырехстолпный храм был построен новгородскими мастерами одновременно с крепостными стенами в первой четверти шестнадцатого века. В пятьдесят шестом, семнадцатого века Санкт-Петербургская губернская канцелярия приняла решение «починить и вновь сделать» церковь Преображения. Один из талантливых учеников Растрелли Семен Волков составил смету восстановления. Из этого документа ясно, как выглядела церковь в те годы и что было пристроено. Здание состояло из двух частей: Собственно церкви. – Осипов обвел рукой, демонстрируя руины. – И деревянной пристройки – трапезной. Вскоре решили строить каменную трапезную и колокольню, для чего в западной стене каменного здания были сделаны три арки. Церковь, объединившись с трапезной, должна была представлять собой одно большое помещение. Археологи подтверди, что так оно и было сделано. Строительство закончилось в пятьдесят восьмом, но вскоре обнаружились дефекты кирпичной кладки: шов, связывающий старое и новое здания дал трещину. В ночь на двадцать первое ноября одна тысяча восемьсот пятьдесят четвертого копорская церковь сгорела. В огне погибли иконы и рукописи. Церковь была восстановлена, но с некоторыми изменениями. – Осипов вздохнул, расправил плечи и посмотрел на друзей. – Слушайте, устал я чего то, может кто другой почитает?
- Давай я. – Алина предложила свою кандидатуру и тут же получила в свои маленькие ручонки целый ворох бумаг. – от куда читать?
- Вон там, маркером обведено зеленым.
-Ага, нашла. В начале восемнадцатого века сенатор Василий Николаевич Зиновьев купил поместье у Льва Разумовского, владельца четырнадцати окрестных деревень. Выстроил усадьбу и так далее. Кира! У тя тут черти как написано. – Она показала всем окружающим лист бумаги пестрящий маркером кислотного зеленого цвета. – Тут же как я то неразбериха получается.
- Да все там получается нормально, фантазию включи. Ох. – Вздохнул он. – Короче это их, Зиновьевский сын Дмитрий приложил клешню свою к восстановлению церкви. А во время революции они от сюда деру всей четой в туманный Альбион дали. Легенда о церкви этой ток одна, как тут пятерых красноармейцев похоронили. Во-о-оон там. – Кира ткнул рукой в арку. – Видите пять елок, там они и лежат.
- И много тут легенд о Копорье ты знаешь?
- Ну еще пара есть в запасе. А пока предлагаю все ж таки выпить. – Осипов достал из сумки два объемных покатых пузыря и платок с салом и хлебом.
- Кира! Золотце блять! Что же ты раньше молчал? – как пуля метнулся к нему Будда.
- Что б было! И правильно делал. – В беседу вклинился Мавр. – А то ты бы сожрал все. Да и концовку так слушать интереснее будет. Седой же говорил, мы тут до позднего вечеру. Так что…
- Стакан бери уже. – Кира вскрыл первую, перебил Артура и вообще как то странно хмыкнул глазея на Глеба.
- Хрена ли ты прешься, очказавр? – Говорил Меньшиков не со злостью, так он иногда выражал свой интерес.
- Да так, ща скажу, обалдеешь.
На дно стаканов упали первые капли крепкого.

После свежей новости, что Меньшиков, может спокойно быть одним из потомков князя, так как в тысяча семь сот восьмом году царь Петр I передал крепость во владение князю А. Д. Меньшикову, а после смерти царя и ссылки Меньшикова она перешла к государству, у Глеба вылезли глаза на лоб и отвисла челюсть.
День выдался на удивление погожий, если с утра на небе еще мелькали какие-то тучки, то сейчас оно было удивительно ясным и солнечным. Точно таким же было настроение у захмелевшего Кречетова. Не смотря на свою массу, косел он всегда одним из первых, хотя при всем этом умудрялся вообще не падать с пьяна и уж тем более обниматься с мраморным братом. Копошась в бумагах, которые Кира расстелил как скатерть и заставил снедью, Димон отрыл свежую новость, которой и поспешил поделиться. Мол, в этих лесах волки водятся и срать, лучше где то тут. Пальцами у висков покрутили все, «Будда, да ты чего несешь то? То еще в семнадцатом веке было, читай че написано, Анна Иоановна, Александрия. Акстись! Какие на хрен волки?» ржал Артур, но гадить, предложил все равно ходить в наугольную башню, что в другом конце от ворот. Глеб, умудрялся между стаканами шнырять по руинам церкви и искать потайной лаз. Маша, которую за глаза Мавр назвал тюкнутой, изучала поколотые фрески на стенах, аккуратно стирая с некоторых нагар и пыль. Спустя полтора часа и одну «покатую» компания подкосела, пришла в норму и была готова на подвиги. Спасти землю от нападения марсиан? Легко. Завалить мамонта? Рас плюнуть. Но вот разобраться в чертежах в большинстве своем они не могли.
- Я вот смотрю и думаю…
- Уже хорошо Кира, давай, мы в тя верим! – Резюмировала Тоня.
- У нас из семи планов, четыре очень ахуительно похожи! Профессор, вы согласны? – Кира посмотрел через бутерброд на солнце, последнего не увидел и перевел осоловелый взгляд на Севу.
- Да, да, да. Абсолютно верно доктор наук, вы несказанно опизденительно правы. – Рокотал ему в тему Тюрюпов. – А вот, замети, тут какая-то поеботина получается, что вы на это скажите?
- Да, профессор, тут наука бессильна. – Они чокнулись пластиковыми стаканными.
- Стапе! Синегалы, вы совсем? – Откуда-то из руин донесся голос Меньшикова, а вслед за ним появился и он сам. – Это типа конец экспедиции? – указал он на початую вторую.
- Нет, Граф! Ну что вы такое молвите!? – До кучи к дуракам присоединился третий. Будда. – Мы обсуждаем процесс научных изысканий.
- Ладно, изысканные мои, что нового скажите?
- Скажем мы тебе князь, князь Димон, но не граф! Так вот. – Сева вытащил из под пятой точки сестры стопку мятых листов, Алина за возмущалась, но после пояснение что это сугубо важная информация, вроде как успокоилась. – Подробности опустим, первая версия такая. Когда наши пиздили шведов, их кент один, толи царь, толи нет, дал от сюда деру. Жрал он где то тут в подвали и когда осада началась по черному ходу смылся, а корону и бабки, то есть монеты золотые, забыл. Где подвал, ясен пень, не сказано. Смахивает на пиздежь. И вторая легенда, более правдоподобная. Петр первый и Карл шестой как то поспорили, мол, кто из них сука, двоих быстрее дорогу из своей столицы до крепости проложит, тот короче в Ингерманландии и Папа римский. Поспорили ясно дело по царски, на КАМАЗ золота.
- Сева, КАМАЗов тогда не было. – Шикнул Кира.
- В курсе, я для сравнения просто. Так вот, дело кончилось тем что Карл шестой обьебался, на то он и шестой. Прибыл в Копорье, смотрит, Петр стоит а за ним дорога из солдат еблом в грязь лежащих. Ну и проклял его Карл, мол, сука чтоб ты здох, тут и корона, и КАМАЗ с золотом под землю провалился куда то, исчезла в недрах. Искал потом Петр золото, так и не нашел, помер, после него искали, и сука исчезали некоторые куда то, но так и не нашли, не золото, не пропавших. Вот оно как.
- А вам, пацаны, не кажется что гон вторая легенда, а не первая? – Прищурился Меньшиков.
- Неа, все правильно, Мен. Ты пока тут слонялся без делу, Артут…
- Артур! – поправила Брусничка Кирила.
- Точно, короче, пошел он ссать и где-то за трапезной провалился по пояс, в хуйню какую то.
- И? – Глеб начал что то понимать.
- Че и? Артура вытащили, хуйню фанеркой накрыли. – Завершил сказанное Осиповым Будда.
- Так! Я что то не понял, накрыли… Накрыли… Дебилы! Это ж может лаз в подземелья быть!
Хмель с лиц пропал моментально. Первым подорвался Сева, за ним сестра, схватившая под руку свою бестолковую подружку, «тюкнутую» Машу, И уже потом все остальные кроме Киры. Он не торопясь сложил все в сумку и уже вместе с Глебом подошел к предполагаемому лазу.
Под фанерой оказался небольшой колодец, на две трети засыпанный песком. Артур спрыгнул в образовавшиеся отверстие. Сначала пару секунду любовался самому мелкому из компании, Кирилу, в пупок. Потом вздохнул, и начал было, что-то говорить, но под его ногами раздался явный, деревянный хруст, и Мавр мигом ушел, что называется с ручками. Первым подальше от дырки в сторону шагнул Будда.
- А мало ли, под нами тоже пусто, еще провалимся.
Однако, Сева все же лег на живот и подполз к краю ямы, только заглянул внутрь как что то схватило его и утащило полностью. Тут же раздался бабский визг, визжала Брусничка. Не долго правда, ее тут же заткнула Тоня, вырубила прямым в челюсть. На слова что: «Спалила бы, дурра» все закивали головами, и Тоня осталась собой довольна.
- Вот ты мудак. – Донеслось из ямы. – Это ни че, что ты вперед ногами сюда падал а я головой? Хуя ты вообще за воротник дергаешь? А если б порвал, пизда бы твоя пришивала? – Следом за триадой показалась рука, левая, потом правая, а между них вынырнула голова Тюрюпа. – Ну, хули, вы рты раскрыли, помогите, кто ни будь что ли вылезти из этой жопы.
Когда из ямы вытащили Артура, на его лице поселилось искренне негодование и обескураженность, хотя и выдал он всего предложение из одного слова увидев Машу в отключке.
- Ахуеть.
- Устала. – Кивнула в ответ Тоня. – У нее этот, как его.
- Эмоциональный срыв. – Подскозал Кира. – Ну так что там? В низу.
- Ну как что, яма, я особо то и не разглядел, с зажигалкой много не увидишь вообще то. А у нее это надолго?
- Минут на сорок. – Давя улыбку, Глеб смирял взглядом кулаки Свибловой. – Я так думаю, надо метнуться тебе в автобус и зацепить мою сумку. Как раз к тому, что у нас осталось еще литров пять прибавиться. Я налегке не хожу в поход. – Меньшиков подмигнул Будде. – А заодно и фонарики у меня там с веревкой и прочим че Кира посоветовал.

Это игра, всего лишь игра, или же более чем? Все зависит напрямую, от ставки! И тут уже не скажешь что главное не победа, но участие, когда ставка, жизнь. Игра на выживание, за выживание, неважно как это назовут. Важен лишь финал, факт, награда. Абсолютно не важно, каким путем до нее добираться. Здесь правила для себя каждый выбирает сам. Здесь балом правит не тот, кто на пять клеток вперед, и сколько не сравнивай, это не шахматы. Жизнь изобретена гораздо раньше, так что фигурки на клетчатой доске всего лишь маленький нюанс. Возможность почувствовать себя тем, кто так же смотрит на вас сверху. Скажи, когда ты мог перемахнуть на два шага вперед? Когда мог знать, откуда внезапно придет угроза? Не знаешь? В этом то и подвох. Конечно ты так же не можешь повернуть время вспять и так же способен стать королем. По тому, что ты пешка. Но не обольщайся, твоя доска пуста и единственная фигура это ты. Можешь быть черным, белым, такая ли большая разница, когда цель одна? Все остальные фигуры для тебя изначально серы, решай, кто из них примет твой цвет, а кто станет твоим негативом. Третьего не дано. Решай.
Пока Артур бегал до автобуса, компашка перекочевала на новое место. Над ними высился могучий дуб, а вокруг валялись несколько подгнивших бревен. Видимо запланированные работы по реставрации пока что заканчивались очередной попойкой на этом располагающим к пьянству месте. Брусничка очухалась гораздо раньше, чем предполагали ее друзья, она сразу же начала материть Тоню на чем свет стоит и не затыкалась до тех пор, пока Свиблова не замахнулась вновь. Удара не последовало, хватило и формы устрашения, после чего Маша уселась на корни и продолжая шипеть, начала ощупывать челюсть на предмет увечий.
- Тонька, ты по аккуратней с ней. – Кира сквозь улыбку оторвался от изучения старых планов крепости. – Она и так мозгами не шибко богата, последнее еще вышибешь.
- Кирил, а они там есть? Мозги эти. Вот если тебе так пиздануть, ты до сих пор бы в ауте был, а она ни чего, и дести минут не прошло как оклемалась. – Тоня убрала руки в карманы и села рядом с Осиповым. – Так что для нее не смертельно.
Будда, сидевший рядом, захихикал и выдал очередной перл. – «Нам мозг отныне не помеха, росло бы на пизденке больше меха». В след за ним засмеялась Тоня, широко улыбнулся Кирил, Алина и вовсе поперхнулась табачным дымом. Курить девушке приходилось редко, увлекаться она не желала.
- Дима, предупреждать надо! – Откашливаясь, Лялька похлопала себя по груди. – Убить готова.
Куда делся Глеб, не знал ни кто, но, по-видимому, его исчезновение как-то было связанно с промелькнувшей на горизонте юбки Сахоровой.
Сева пытался отчистить куртку от пыли и грязи, которой в колодце было немереное количество, и видимо она решила вся осесть на его одежде. Каму, скажите, будет приятно ходить по уши в говне. Кучки талого снега были в плане чистки не самым лучшем помощником, но все же лучше, чем ни чего. За этим делом он не заметил, как к нему подошла Маша, не Брусничкина, другая Маша. Тюрюпов обернулся на шарканье, увидел ее.
- А, ты. Эм… я понимаю, тебе с нами не привычно. – Он отряхнул и вывернул куртку на изнанку, положил на бревно. – Присядешь? – Сам сел на краюшек, закурил.
- Хорошо. – Маша подошла и опустилась на дерево. Сева так и не понял, толи это согласие с предложением присесть, толи ответ, что все нормально, и ей с ними хорошо.
- Я раньше таким же был, ну в плане мало с людьми общался, в лицо смотреть страшно было, ты справишься. – Он наклонился слегка вперед и сплюнул. – Просто хотел сказать… - Сева повернулся и наткнулся на взгляд Маши. Она уже ловила его взгляд глазами. Какие у нее были глаза, ярко зеленые, полные цветущий весны. Странно, человек ли она? Такие глаза могут быть только у Ангела. Блять, да что ты мелишь, мужик, очнись! Какой к черту Ангел? Нарик она конченый, и ни грамма души в этих глазах нет, от того они и блестят как стекло. Кукла! Овощ! Сам таким же был недавно, хоть и без иглы, а отличался лишь по половому признаку. Но Сева не слушал свой внутренней голос, он тонул в этой бездне, тонул по собственной воле, без попыток найти спасение. – Можешь ты со мной по человечески?
- Хорошо. – Девушка прервалась на секунду, и казалось, что ее опять возьмет ступор, но потом продолжала уже ровным, совсем не похожим на нее тоном. – Мне хорошо с тобой рядом, ты добрый. – Маша прижалась к нему и положила голову Севе на плече.
Внутренний голос тут же завопил, Пиздец тебе пацан! Беги, беги! Спасайся сам и меня спаси. Но его уже не было слышно, Тюрюпов глубоко затянулся и выпустил струйку дыма, как давно он не чувствовал тепла из вне. Да, есть друзья, сестра есть, бабушка, но все это не то, не то. А что то? Она? Знакомы то на пальцах, но рядом с ней все как то иначе. Скорее всего, это сожаление, может понимание, хрен пойми что. Ясно одно, это так же ему необходимо, как и Маше. Поцеловать ее? А вот это уже лихо, не надо лишних движений, и так хорошо. Зачем тебе, ты что, влюбился? Из жалости-то целоваться не лезут. Сева потер переносицу, хрень какая-то, достал из кармана проволоку и начал что то из нее крутить.
Сначала Артур не мог найти автобус. Вроде бы мелочь, как можно просифонить огромный икарус? Оказывается довольно таки просто, достаточно встать к нему спиной и битые пять минут, изучать шоссе, по которому они приехали. Он же там, у обочины стоял, куда делся? Автобус ясно дело молчал, ни как не желая выдавать место, где спрятался. Прятки продолжались бы еще дольше, если бы Артуру не приспичило по малой нужде и он уже в поисках, где нагадить, не наткнулся бы на икарус. Родимый, как показалось Боженову, радостно блеснул фарами. Но на этом идиотизм Артура не закончился. На повестке дня встал вопрос, а куда Мен убрал свой багаж? Сначала Мавр обшарил все верхние полки, случайно уронив на себя огнетушитель, тот больно двинул по плечу, упал на пол рычагом и окатил пол салона пеной. Потом по уши в пене он, Боженов стал шнырять по рядам и заглядывать под сиденья. Но самой интересной находкой были ноги, пара ног, девчачьих ног. Артур поднялся с четверенек и присмотрелся, Людмила, спит. Ну что ж, ахуитильной крепости у вас сон мудмазель. А ведь Глеб с ними сидел! Точно, а вон и сумка его под дальнем сидением лежит. И нет, что бы с заднего ряду наклониться и вытащить, Артур решил идти в «атаку» напрямую. Он наклонился, просунул под сидения руку, не дотянулся, полез дальше и задел локтем пятку Антоновой. Знаете, мистика ли, но благой мат, шипение огнетушителя и грохот Люда не слышала, а вот от легкого прикосновения тут же проснулась и громко зевнула. Боженов от неожиданности дернулся, ударился головой об железную стойку сидения и застонал. Представьте себе, автобус, вы проснулись, кругом погром, под сидением что то дергается и стонет а вы в юбке! Реакция была на ура, люда резко задрала ноги и с маху впилась острыми шпильками в лопатку Артуру. Когда тело вырвалось из под ног и вскочило с искореженной болью и жаждой мести рожой, Люда уже достала газовый баллончик и брызнула им незамедлительно в лико супостату как только выдалась возможность. Рев превратился сначала в шипение, потом в хрюканье, потом и вовсе снизошел на нет. А самое главное, что его дублировали более тонкие, но тоже не довольные возгласы и писк.
Первым от газовой атаки очнулся Мавр, он тер слезящиеся глаза кулаками и дико ржал над крючившийся на соседнем ряду Антоновой.
- Дура, тебя кто учил в замкнутых помещениях «гвоздикой» в людей брызгать?
- Я ослепла, я ни вижу ни чего, мама. – Ревела Люда.
- Да не пизди, пройдет ща. – Артур встал и открыл люк. – Какого хуя ты вообще на мня накинулась?
- Точно пройдет? – Рев уже перешел в тихое похлюпыванее, ага, заебалась значит.
- Не тупи, я-то вижу уже, иначе как бы я тебе сказал, чем ты мне весь свитер угваздала, на запах что ли? Кстати, он теперь выцветет!
- Артурчик, ну прости, я же не знала что это ты. – Люда стала уже более мене видеть и уставилась покрасневшими щелками на пострадавшего. – А ты что там забыл?
- Где?
- Под юбкой у меня!
- На кой ляд мне юбка твоя? Глеб сумку просил взять его, а тут ты. Ну, я и решил, что бы не будить…
- Врешь!?
- Вру, юбка понравилась, а теперь дай я все-таки сумку возьму. – Боженов грубо протиснулся на соседнее сидение и сел рядом с Антоновой. – И все же дура.
- Сам дурак!
- Стапе, ты щас что, намекаешь, что я низкоинтелектуальный гомосапиенс? – Мавр выудил из под ног сумку и принялся расстегивать верхний карман, потом достал бутылку клюквенной настойки. Хорошие у Глеба все-таки предпочтения. – На вот, хлебни, полегчает. – Он сорвал крышку и протянул Людке пузатую бутыль.
- А она крепкая?
- Не, хуйня… - Антонова уже успела сделать добрых четыре глотка, когда Артур ехидно закончил. – Градусов пятьдесят, пятьдесят пять.
Лицо медленно приобрело ровный оттенок, такой же, как у раскрасневшихся после «гвоздики» глаз. Люда пару раз хапнула ртом воздух и зажмурилась. Потом надула щеки и впилась в губы Артру страстным поцелуем.
- Ты в порядке. – Все еще перхая, Люда посмотрела на Артура, парень прибывал в глубокой коме, не понимая, что только что случилось. – Не обращай внимания, я просто видела, как старшая сестра на новый год так делала.
- А больше ты ни чего за своей сестрой не замечала? – Мавр потихоньку приходил в себя.
- Нет, а что? Чего-то не то? Ой! – Девушка закрыла рот рукой. – Ты же с Машкой! Извини, я ни чего такого, это ж все из за…
- Не кипешуй Антонова, все путем. – Артур выбрался с сумкой в проход, хлебнул из горла. – Все нормально, все хорошо. – По сути, сейчас он успокаивал себя от пережитого шока. Сначала было протянул ей бутылку, потом убрал. – Хуй с ним, со свитером, и это, извини, в общем, все такое. Опасный ты человек, Антонова. – Уже с улыбкой пробубнил он, и поплелся к выходу из автобуса.
Вернувшись в крепость, Артур чуть не напоролся на выводок Марковны, усердно убирающий территорию от мусора. Марковка важно дефилировала по крепостной стене над воротами и раздавала указания, «доминирует морковка» - подумал Боженов. Потом посмотрел на башню, встретился взглядом с Седым. Кивок сенсея адресованный Артуру означал не иначе как «сьебался». Второй раз просить не надо, парень тут же скользнул под навес стены и быстрой трусцой исчез из поля зрения.
Севу, от конструирования очередной спирали «Бруно» отвлек шорох за спиной. Кто-то усердно пробирался по талому снегу сквозь кусты в их сторону.
- Маша, там идет кто-то. – Тюрюпов посмотрел на девушку, так не хотелось шевелиться.
- Слышу. – Она подняла голову и посмотрела на Севу. – Можно?
- Да, конечно. – Хотя? что именно можно он не понял. Но, в следующею секунду, все стало ясно. Маша коснулась его шеи рукой, поправила челку и легонько коснулась губами его щеки. – К Алине пойду, поговорим, позже. – Она встала и сначала спиной попятилась, уронила небрежный взгляд на Артура и развернувшись пошла к остальным. На последок Гричковичь одарила Тюрюпа улыбкой, пока что первой, которую видел Сева.
- Севастьяно! – Раздалось за спиной радостное хрипение и пришлось обернуться. Артур по колено мокрый стоял с сумкой на плече и прям, светился весь от счастья. – Я те сейчас такое расскажу…

К ребятам они вышли вместе, Сева держался за живот и уже от бессилия смеяться просто хрипел а Артур, размахивая руками и жестикулируя, вещал: – «Нихуево так закусила». Потом он поймал на себе взгляд Бруснички и как то притих, но уже шепотом довершил: – «Кароче пиздос свитеру».
- Мавр, с тебя комедии снимать надо. Я тебе говорю, богатым станешь. – Уже чуть ли не ползком хрипел Тюрюп. – Только с тобой могло такое случиться.
Они присели к остальным и Боженов начал разливать спиртное по пластиковым стаканчикам. После второй Осипов соизволил вынести вердикт, что якобы нашел, что это за колодец и куда он может вести. Брусничкина так и не стала разводить вонь дальше, решив промолчать про Тонен хук справой. Видимо уже забыла. Будда, все порол чепуху про бренное, а именно какие у него мать готовит сырники, и какая хорошая в деревнях сметана. В остальном же, все ждали Глеба.
Мен соизволил явиться лишь спустя сорок минут, после прихода Артура. Глаза его сверкали от счастья а лицо венчала лучезарная улыбка.
- Сучка, не дала, холодно говорит. – Отчитался он и цапнул полный стакан. – Ну так что у нас?




Для тех кто осилил это.... это еще не конец.
В процесе написание было выпито 7 кружек кофе, 12 бутылок Хугардена и почата 1 Завалинка обьемом 0,5 + 3 банки кошачих консерв, по тому что с другом все остальное мы сожрали вчера, а сегодня он на работе, дверь закрыта, будет поздно и я хрен знает что делать.
Comments: 2 | Post comment
21.08.11 22:15   |    «…У меня все»  ru


7 Декабря 2093 года. 08 : 37 РМ
Зал приведения приговора в исполнения. 14 шлюз.

- Знаете, нет, творцом мне быть ни когда не хотелось, больно жалким был мой взгляд на мир. Отнюдь, я совсем не кичусь отведенной мне роли, и сегодня, перед вами… Что? Кто? Больной? Мнившей себя дланью господней!? Нет, то, что делал я. В те моменты бога не было рядом. Не одержим, так как четко осознавал свои действия. Перед вами, гомо - сапиенс, человек разумный. Славное наш род выдумал себе название, не правда ли? Или может быть с этих пор я вам не родня? Странно, но еще вчера у меня не было хвоста и рогов, которыми вы же меня и наградили. Как, как же страшно боятся своих фантазий. Одно, порождает другое, пугаемся. А вдруг фантазии воплотятся в явь? Закройте рты, проявите уважение, за свою дерьмовую карьеру я не убил не одного невинного. ВЫ! Вы все это знаете. А еще вы знаете, что заставляет трястись вас как стадо козлов за этим толстым куском стекла. Я воплощал сны в реальность. Уверяю, нет ни какой магической силы или быть может каких-то тайных обрядов, ни чего этого нет. Все куда проще. Достаточно чуточку усилий, и вы уже на моем месте. Я, Габриель Штоф, полностью признаю свою вину в умышленном убийстве по всем сорока восьми случаем. Но в этих словах нет ни ноты раскаянья, нет гордыни, нет. Моя вена в том, что суд мной вершимый был не праведный, без права на помилование. Было лишь одно правило, борьба за выживание. Было бы глупым поступком сказать, но их сорок девять. На земле еще есть тот, кто достоин, жить, и это не мы с вами, у меня все.
Стрелка замедляет ход. Плечистый мужчина с явной проседью в висках, не настолько стар, по биологическим не разменял и сорока, сводит руки за спиной. Палач помогает ему одеть рубашку. Славное слово инженерной мысли, лоскуты ткани плавно ныряют под железные кольца, утопленные в плоть. Свежие кровоподтеки и синий отлив следов вчерашней операции. Необратимый процесс. Даже если казнь перенести, приговоренный все равно умрет. Неважно от чего, заражения крови, ее обильного недостатка в плоти, гангрены, были случаи и болевого шока. Уж что тут играет роль в первую очередь, жадность вливания ассигнаций в столь красочный процесс, или уверенность в завтрашнем дне? Возможно, вполне может статься, что и то, и другое. Как бы то ни было, где-то из-под ткани выступают цинковые пластины нахлестки. Метал не прочный в том смысле, что первоначальная задача как бы не дать вывалится наружу всему содержимому. Правда, практика показывает, что от натяжения тросиков они часто лопаются в стягах, плохая, зато легко заменяемая штамповка. Кропотливая работа подходит к финалу. К концам направляющих стержней крепят электроды. По сравнению с завершением прошлого и начала этого века, казнь напоминала чем-то электрический стул и линчевание. Спасибо тем людям, кто неумолимо двигал процесс в перед. Нации, поколения, эпохи сменяли друг друга, а мы все так же измывались над себе подобными. Палач снял фартук. Все готово, шоу начинается. Под правую руку приговоренного подносят небольшой цилиндр. Он из алюминия, холодный, свежий, буквально только-только из контейнера с азотом. По команде, пневмощепци разожмут и контейнер опустится по дуге в грудную клетку. Азот испарится, но по пути к «сцене» заморозит часть внутренних тканей. По электродам, подадут ток и реакция начнет возрастать. Мы дети атома. Милый урок. Для тех кто его конечно оценит, многие ведь отворачиваются. Металлы начнут впитывать в себя горячи частицы, большинство из них будет сильно наэлектризовано, это заставит часто сокращаться мышцы, а благодаря не хитрым приспособлением это будет увечить и раздирать плоть. Багряная сукровица начнет выступать из ран. Гама частицы запекут тело из нутрии, кожа станет трескаться, закипевшая плоть будет плеваться кровью, а та попадая на нее сверху, будет оставлять ожоги, и снова, снова, снова. Замкнутый круг. Мозг умрет первым, но тело, еще добрые, двенадцать минут будет отплясывать, пока полностью не порвется и не прожарится до основания. Обычно на седьмой или десятой минуте, начинали лопаться пластины, и шоу становилось по истине красочным. Содержимое брюшной полости вздувается и лопается, выплевывая струи содержимого во все стороны. Когда все заканчивалось, в камеру подавали газ под большим давлением. В результате, к похоронам предоставлялся доведенный почти что до «Алмазного» состояния череп, ведь его закрывала фиксирующая маска. Экологично, экономно и не по варварски, не правда ли? Стрелка остановилась в 09 : 12 РМ. Даже если бы сквозь десять сантиметров, освинцованного стекла мог проникнуть шум, все равно бы ни кто не услышал. Габриель Штоф ни издал не звука с самого начала, и уж тем более до конца казни.

11 декабря 2093 года. 11 : 35 АМ.
Отчет руководителя о ходе проведения исполнительных работ.

Состоялось погребение останков серийного убийцы, известного как Габриель Штоф. Органическое вещество, представляющее собой останки Габриеля Штоф, захоронено по всем нормам утилизации в могильники, занесено в картотеку под маркерным номером пятьдесят три тысячи семьсот семьдесят два. Личное дело отправлено в архив, копии исполнения приговора и судебных разбирательств, прилагаются. Старший куратор логистики силового подразделения Мери Чейз Уотсон.


3 марта 2112 года. 03 :00 АМ.
Восточный могильник, бывшая «Новая Зеландия»

- Спирит, Спирит, какого хрена ты решил, что он именно тут?
- Послушай, ты можешь так не горлопанить? Нас ведь из-за тебя за жопу схватят. – Человек в большом, хламидного вида, изоляционном костюме достал тоненькую палочку и повернул на ее конце шарнир. – Вот, твою душу за ногу, смотри. – Из прорези в шарнире засверкали струйки света, и появилось изображение. – Вот, это он, видишь?
- Ни хрена я тут не вижу, давай сам! Лучше скажи, где мне бур ставить.
- Сейчас. – Спирит сверился по изображению и ткнул палец немного в сторону от того места где стоял его напарник. – Вот, там, это должно быть там.
- Я хринею, скажи честно, ты этим больше чем я занимаешься, у тебя, когда то были такие заказы?
- Какие?
- Ну вот так, что бы не руду или еще там чего, да чертовы пережитки прошлых столетий откапывать те же… Уму не постижимо, Спирит, это же могильник!
- Дядя, платит большие бабки, а я всю жизнь работаю на дядь с бабками, тебе не все ли равно, бури давай.
- Хорошо, хорошо, это понятно. А кто он?
- Митчелл, отвали. Много будешь знать, кошмары снится, будут. – Спирит убрал тоненькую палочку проектор. – Дядя наш, один очень богатый коллекционер. Была раньше такая штука, как инквизиция и еще что то, с пытками связано. И наш коллекционер очень ей интересуется. Фон какой?
- Двести пятьдесят.
- Да чтоб тебя, давай быстрее, ты еще люк не вскрыл. Короче слушай…
… В две тысячи девяностых, жил был, один такой мужичек. Звали его, дай памяти, Габриель Штоф. И прославился этот мужичек, тем, что за одни сутки, вырезал весь конгресс корпорации. Конечно, бойня там была та еще, но у нас как водится, ни чего же не транслируют. Так вот, его тогда так и не поймали. Слухи ходили, что мол он с горя все это. Ну, мол, жена у него, лебедь бедная, сильно заболела. Он же шахтером был, здоровенный, говорили, почитай как два тебя. Так вот, работал он в этой корпорации, мечтал уехать на полюсь с семьей, там тогда еще не так жарко было. А между тем, день ото дня облучался в рудниках, ну, и жену свою соответственно этим гробил. И вот когда ей совсем край настал, корпорация отключила систему жизнеобеспечения в виду того что это не продуктивно, или как там у них. Корочи, преставилась она, а вместо похорон, ее под нож и на органы да пробирки пустили. Тут-то у мужика головка и поехала. Взял он вот такой же бур алмазный и пошел в центральный офис. Представляешь, солнышко светит, утро, кто-то по делам, кто-то кофе делать, кто спит еще, а он с буром под мышкой через всю улицу вышагивает к ублюдкам в гости вендетту чинить. Женщин говорят, не трогал. Ха. – Спирит довольно хрюкнул, так что через сетки сепараторов вылетел уголь. – Его же баба, кстати, и взяла. Он когда всех там положил, зашел в уборную, бур протер и в холе поставил. Силовики прилетели, а вокруг тишь да гладь, толпа людей перед зданием, через витражные окна на мясорубку любуется, да на ее главный экспонат, девственно чистый бур.
- Это ты сейчас поглумится на до мною решил?
- Так, если тебе не интересно, я могу пойти на стреме постоять.
- Ладно, хрен с тобой, рассказывай дальше, я уже половину вскрыл, может, как раз под конец уложусь, так хоть не скучно.
- Не сыкотно ты сказать хотел.
- Рассказывай, сказал.
- Ну, так о чем я…
…Почти на каждом развороте тогда красовалась эта история. Некоторые фирмы сразу комиссии, психологов, финансирования, кстати, на мед услуги подняли. А героя, можно сказать борца за справедливость мать его и след простыл. Вспомнили о нем только тогда, когда у корпорации новый конгресс собрали. Что не говори, а что раньше был у них там свой порядок, так и сейчас. В девяностых в штольнях мерли как мухи, каждый второй загибался, у каждого первого хер не стоял. А конгрессмены жировали, машины дорогие, удовольствия не дешевые, девки сисястые. Это мы с тобой че шевелится то и трахаем, а там только пальцем щелкни. И вот в конгрессе появилась белая ворона. Хотя чего уж, там коршун целый, сам он когда-то пером чернильным на убой людей отправлял. Заявил наш коршун, что надо менять структуру управления и политики, много умного наговорил. А по логике что?
- Что?
-То, что убрать его надо! Ты слушай дальше…
… Габриель Штоф тогда уже год в бегах был. Жил где-то в дюнах, на востоке от руин Ньюфаундленда, зарабатывал, чем мог, короче свыкся мужик с тем, что произошло. И тут как снег на голову. Явился незнакомец и заявил, что знает, кто за этим всем стоял, мол, знает, кто наверху главный рубильник дернул. Много ли вдовцу надо было, кровь вскипела, и пошел он последний привет передать. Корпорации быстро избавлялись от ненужных, на их взгляд механизмов, мешавших им в продвижении к господству. То было действительно, что-то. Уже после полудня в новостях трубили о повторении инцидента, произошедшего год с лишним назад. Тогда двадцать три, теперь вот двадцать пять…


3 марта 2112 года. 04 : 48 АМ
Камеры хранения восточного могильника.

…Штоф очень быстро добрался до человека, на которого указал незнакомец. Ворвался в дом, вытащил хозяина во двор, для начала избил, раздробил и оторвал правую руку, которой бедняга ухватился за бампер своего Крайслера. Ни кто точно сказать не может, что тогда остановило его. Перед ним, на зеленом, сочном газоне, валялся человек, лет наверно двадцати девяти. Как рассказывали те, кто со стороны наблюдал за этим зверством, Вдовец просто внезапно встрял на месте, занеся диск от запаски над головой бедняги. Оба они застыли в молчании, видимо человек этот, ну тот которого я вороной белой назвал, обладал изрядным мужеством, ни звука не подал, на помощь не звал, просто боролся, как мог пока Штоф не собрался ему голову размозжить. Потом во двор к ним вылетела жена несчастного, кинулась к мужу, и Габриель понял, что поступил не правильно, понял, почему тот не кричал. Не хотел, что бы это увидела жена, или дети, не знаю, были ли они там. Когда говорят Штоф в себя пришел, однорукий, шатаясь, протянул ему ключи от своего Крайслера и попросил бежать, как можно дальше, чтоб его больше ни когда не нашли.
- А как же тогда?
- Да не перебивай же, мы сейчас где?
- Второй уровень, секция «А».
- Ага, а вот и он!
- Кто?
- Штоф твою мать! Кто же еще? – Спирит вытащил из рюкзака длинный жезл на конце которого был зажим, - Он тогда не побежал, а поехал прямиком на старую работу и устроил им вечер старой памяти. Убил всех, без разбору, просто, всех кто в зале находился, потом вышел и секретарше на стол яйца генерального директора положил. Спокойно так улыбнулся и сказал, что пойдет в кафе снизу, они с женой так любили там сидеть вечерами. Мери Чейз Уотсон, тогда была куратор логистики силового подразделения, все в ее смену произошло. Она кинулась за ним, выхватила берету и наверно минуты три тычила ему в весок стволом, пока тот ел мороженное. Вот так вот, просто, убил четверть сотни людей, и ел мороженное, которое нравилось его жене. – засунул жезл, в проем между створок композитного стеллажа и повернул, что то щелкнуло. – Даже ее угостил, сказал, пока она с ним не поест, он не куда не пойдет.
- А она чего?
- Ну а чего она, я дальше не знаю, говорят, он не сопротивлялся и вел себя спокойно. Знаю что потом ей звание дали, вот и все.
- Вообще все?
- Нет, его потом казнили, поэтому мы и тут. Давай-ка возьмем его, и валим отсюда.
- И ты вот после всего этого полез сюда? Зная зачем? Спирит, ты псих.
- Твою же ш мать, Митчелл, деньги не пахнут. Все, валим отсюда. – Спирит одел рюкзак. – У нас еще перелет и получение жирного ломтя в сто пятьдесят штук на брата. Давай, не хер киснуть тут. Будешь, потом своим шлюхам гордится, что держал в руках череп самого Габриеля Штоф.
- Но я же не держал.
- Какая разница, тебе все равно не поверят.


9 марта 2112 года 11 :00 АМ.
Азорские острова.

- Джентльмены, рад вас видеть. Надеюсь, вы справились с моим поручением? Я понимаю, как вам было нелегко, но все же. Я весьма благодарен вам за проявленный интерес к моей просьбе.
- Да мистер Мак Кинри, все в лучшем виде. – Митчелл почесал затылок. – Правда, когда мы соглашались на это, мы не знали что это…
- Митч, завались, а? Мистер Мак Кинри, мы весьма рады оказать вам такую услугу и, если вам потребуется мы могли бы вам поспособствовать в чем то еще. Возможно в будущем.
- Джентльмены, Митчелл. Хотите ли вы, что бы, я удовлетворил ваш интерес? Я согласен с тем, что недооценил сложность работы, за свои труды вы получите сполна, скажем так, по пятьдесят тысяч. Но что я все о бумаге. Послушайте, этот человек, останки которого тут лежат, он очень немало у меня взял, но и вернул сполна. Жаль что его сейчас нет с нами.
- Он был чокнутым, да и вы видимо не далеко от него ушли, рас платите за его череп почти двести тысяч. – Митчелл поднялся со стула и собрался выйти из гостиной в которой их принял хозяин.
- Сядьте юноша. – Мистер Мак Кинри поднялся из-за стола, и с его правой руки упал плед, обнажая высокотехнологичный протез. – Вы много слышали, об этом человеке? – Он провел механической рукой по алюминиевому контейнеру. – А я был с ним знаком лично. Да, это он наградил меня этим. Я, сорок девятый из его жертв, и я жив. Жив, богат, счастлив. Я даю работу людям. Я стараюсь сделать их жизнь, более хорошей. Я, я видел в его глазах печаль. Он не был тем, кем мы его сделали. Это наша вена. Посмотрите вокруг! Что вы видите? Привычный вам мир? Девятнадцать лет назад он был другим, в том мире вы были скотом, который партиями шел на убой. Тогда мы ни чего не боялись. Не было у страха такой большой цены. Жизнь, самое дорогое, что у нас есть. Габриель Штоф показал чего она стоит. На земле еще есть тот, кто достоин, жить, и это не мы с вами, у меня все. – Мак Кинри положил перед ними чековую книжку с двумя оторванными листками, взял контейнер и ушел вглубь дома.
- Митчелл, ты в курсе что, ты урод?
- Да Спирит, но я теперь богатый урод. Пошли выпьем чего, в горле сухо что то.


Comments: 1 | Post comment

Total posts: 67 Pages: 7
«« « 1 2 3 4 5 6 7 » »»
 
 


« 2024 march »
Mo Tu We Th Fr Sa Su
1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

 
 © 2007–2024 «combats.com»
  18+  
feedback